[Mary~Cherry]

— Из всех женщин я выбрал именно тебя, — говорит мне мужчина с голубыми глазами и широкими плечами, — ты счастлива? — Я не знала, что ответить, и почему его выбор мог сделать счастливым меня? Я пожала плечами и честно ответила, что не знаю. В одно мгновение взяв с полки книгу, он бросил в меня. — Ненавижу тебя, — сказал он и вышел из дома. Я посмотрела на книгу — Ирвин Ялом "Лжец на кушетке" — отличный выбор, чёрт возьми!

@темы: Непрерывная цепь собственных открытий — Жизнь, Коллажи/Фото/Арты, Прочее, Отдых, Цитаты

---

Эпилог

[Mary~Cherry]

25 декабря 2005 год

— О нет, вы все-таки сделали это? — сокрушенно выпалил Чарли. — Какие родители в здравом уме назовут малыша Скорпиусом? — скривился он, склонившись над колыбелькой в детской небольшого, но уютного дома, расположенного неподалеку от Гайд-парка.

— Перестань, Чарли, я уже привыкла к имени, — пожала плечами Гермиона. — Оно довольно необычное. К тому же в честь созвездия.

— Отвратительное имя, — покачал он головой, наконец вставая в полный рост. Теперь Чарли был на полголовы выше Гермионы.

— Только не говори ничего при Драко, — улыбнулась она. — Вечером он вернется из Министерства, а пока мы…

— Гермиона, — перебил он ее. — Прости, но у меня были кое-какие планы до ужина, — Чарли виновато поглядел на нее.

— Планы? Но Ты ведь только-только приехал. Может, хотя бы перекусишь?

— Нет, я тороплюсь. Обещаю, вернусь к ужину, — он быстро поцеловал Гермиону в щеку и заторопился в прихожую, к парадной двери, бросив на прощание «До ужина, малыш!»

Рождественская суета на улицах города из года в год, казалось, только приобретала свои масштабы. Чарли быстрым шагом спешил вдоль улиц к той, которая уж наверняка не ждала его появления. Наконец он добрался до нужного ему дома. Несколько лестничных пролетов, и вот он стоит напротив ее квартиры. Сначала он позвонил, но затем, когда никто не открыл, несколько раз постучал, и только после этого хозяйка отперла дверь.

— Ты не хотела меня впускать? — усмехнулся он вместо приветствия.

— Чарли! — воскликнула Пэнси, кутаясь в теплый махровый халат. — Когда ты приехал?

— Только что. Впустишь? — приподнял он бровь.

— Конечно, входи, — она отступила на шаг назад, пропуская его. — Как дела в школе?

— О Хогвартсе поговорим?

Пэнси слабо улыбнулась и откинула назад влажные волосы. По всей видимости, она только что принимала ванну.

Чарли взмахнул волшебной палочкой, и ее волосы тут же высохли.

— Разве тебе можно колдовать вне школы?

— Мне уже семнадцать, — возвел он глаза к потолку. — Одиннадцатого марта, помнишь? Ты прислала мне корзину со сладостями, однако я терпеть их не могу.

— Мерлин, я послала тебе корзину со сладостями? Прости, милый, я никак не привыкну, что тебе уже не двенадцать, — покачала головой Паркинсон, не заметив, как померкла его легкая ухмылка.

— С Рождеством, Пэнс, — сухо проговорил он.

— С Рождеством, — улыбнулась она. — У меня для тебя подарок.

— Медвежонок? — кончики его губ вновь тронула усмешка, и что-то в этом было настолько болезненно-знакомое, отчего Пэнси стало немного не по себе. Она двинулась было в сторону гостиной, за подарком, но Чарли остановил ее, взявшись одной рукой за ее запястье, а другой скользнул по талии. Совершенно непреднамеренно. Однако сделав это, он не поспешил одернуть руку назад.

— Постой. Подожди до ужина, — выдавил он.

— Ужина?

— В их новом доме, — кивнул он, — Гермиона будет не против. Я бы сказал, она будет рада видеть тебя.

В этом Паркинсон почти не сомневалась. Она и сама временами скучала по ней и, конечно, ни в чем не винила. Все дело было в нем — Драко. Они столько времени не виделись. С самих похорон…

— Прошу, — Чарли посерьезнел и с надеждой вгляделся в ее глаза.

Пэнси опустила голову, как будто его слова давили на нее сверху.

— Я не уверена, что это хорошая идея.

— Ради меня. — Его лицо вдруг стало ближе, и когда он почти коснулся ее губ, она отстранилась.

— Что ты делаешь? — казалось, впервые в жизни она не ожидала нечто подобного. По-обыкновению, Пэнси всегда могла распознать чье-либо влечение к себе, но Чарли… Она никогда не замечала ничего такого. Однако его намерение, казалось, только окрепло.

— Хочу тебя поцеловать, — прямо заявил он, отвечая на поставленный вопрос.

Своими попытками отстраниться от него дальше, Пэнси сама загнала себя в ловушку. Теперь обе его руки опирались о стол позади нее. Помолчав какое-то время, он склонился и провел носом по ее щеке.

— Забудь его, — Чарли понизил голос до шепота. — Каждый год на Рождество я загадывал это желание.

— Ты знал? — только лишь об этом спросила она.

— С его похорон. Я видел тебя в тот день. Видел твои слезы.

Опять все сводилось к ним. Как же ей жить дальше, если прошлое продолжает настойчиво преследовать?

Ее ладонь вдруг нащупала пачку сигарет на столе. Она вытащила одну и закурила, не предпринимая никаких попыток оттолкнуть Чарли.

— Я старше тебя почти на десять лет.

Он отобрал у нее сигарету и затянулся сам. К этому он пристрастился на Слизерине, когда ему стукнуло пятнадцать, однако закурить при Гермионе так ни разу и не рискнул. Просто, чтобы не расстраивать ее.

— На восемь. И меня не волнует это, — протянул он, вновь подаваясь вперед, и на этот раз Пэнси не отстранилась.




Они стояли возле парадной двери, украшенной праздничным венком.

— Можешь немного подождать здесь? Хочу предупредить их.

Пэнси кивнула, и Чарли тут же вошел в дом.

То, что он увидел, заставило его на несколько секунд замереть на месте и залюбоваться: Гермиона хлопотала над праздничным столом, а Драко с младенцем на руках стоял возле большой пышной елки. Одним мановением палочки она зажглась чудесными огоньками и свечками с волшебным пламенем. Такая обыденная, но, наверное, необходимая жизнь.

— Чарли! — воскликнула Гермиона, увидев его на пороге гостиной.

Драко резко обернулся и встретился взглядом с братом. Они подошли друг к другу и, немного помедлив, все же пожали руки.

— Рад видеть тебя, — произнес Малфой. Чарли кивнул.

Вот так это всегда и происходило. Немного неловко, отчасти нескладно, но искренне.

Он еще раз взглянул на спящее личико малыша и подавил в себе желание в очередной раз возмутиться по поводу его имени.

— Я привел гостя, — вдруг поспешно выпалил он.

— Так пригласи его в дом, — засияла Гермиона.

Чарли ненадолго скрылся, а обратно вошел уже вместе с Паркинсон. В гостиной повисло напряженное молчание. Все их взгляды и мысли обратились к вошедшей. Гермиона пришла в себя первой.

— Пэнси, — выдохнула она.

Паркинсон же опять ощутила, как внутри нее все переворачивается от какого-то странного неспокойного и несвойственного ей чувства нестабильности. Все это время она комфортно жила в полном одиночестве, время от времени получая письма лишь от Чарли. Она перевела тяжелый взгляд на Малфоя. О рождении малыша она знала из газет, как, впрочем, и об их скромной свадьбе, состоявшейся всего лишь около года назад. Они дали общественности достаточно времени, чтобы свыкнуться.

Драко пристально смотрел на нее. Он скучал. Не было больше никакого смысла это скрывать. К нему подошла Гермиона и осторожно забрала ребенка.

— С Рождеством тихо вымолвила Пэнси, и каждый из них сделал одновременно шаг навстречу другому, чтобы покрепче обнять.




Укладывая Скорпиуса в колыбельку, Гермиона вдруг вспомнила свое первое Рождество после реабилитационного центра. Они с Чарли были в бегах тогда, ведь Департамент опеки и попечительства грозился разлучить их, однако она нашла выход. Выход, который повлек за собой череду еще более сложных последствий. Но, несмотря ни на что, теперь она наконец была счастлива.

Временами она представляла себе, как бы могла сложиться ее судьба, если бы Гарри и Рон остались живы. Все самое сложное она всегда разделяла с ними, они были ее семьей в Хогвартсе. Без них она чувствовала себя потерянной в этом огромном мире, и если бы не Чарли, она не сумела бы выкарабкаться.

Гермиона прикрыла глаза.

Он же привел ее к Малфоям, оказавшись им родным. Как будто вся ее жизнь непреклонными законами неизбежно двигалась именно к такому исходу. И теперь все они здесь. Все, кроме Люциуса.

Их судьбы, судьбы обитателей особняка, так тесно переплелись в этом поместье, что сегодня Гермиона и представить себе не могла людей ближе, чем они. Они стали ее новой семьей.


КОНЕЦ

Посвящаю Маше и Тане

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Фото/Арты

---

Глава 10 часть VIII

[Mary~Cherry]

Просто впусти этот свет

Драко не знал, сколько прошло времени, прежде чем он пришел в сознание. Минута, две… а может, целый час. Он не видел вокруг ничего, кроме странного, повисшего над головой золотистого шарообразного свечения, словно бы сотворенного магией самого леса. Поднявшись на ноги, Малфой заметил, что шар пришел в движение, направился прямо к нему и вошел в грудь, прямо в сердце, разлив невероятное тепло и уверенность по всему телу. Он так и не понял, откуда взялась эта магия, но вдруг ясно ощутил, что должен делать дальше. Мышцы его напряглись, и спустя мгновение на этом месте стоял уже крупный белый волк. Что было сил, он помчался вперед, по пути сбивая и ломая мешающиеся сухие ветки, а сидевший неподалеку от этого места золотисто-красный феникс вдруг вспыхнул ослепительным в густоте ночи огнем. Однако этот пепел больше не возродил его к жизни. Сносимый ветром, он разметался по лесу и смешался со снегом на деревьях.

Драко бежал и бежал, разрывая кислородом легкие, он боялся лишь, что не успеет передать этот свет ей.

Гермиона невесомо словно бы плыла меж деревьев, цепляя и разрывая тонкую ткань сорочки об острые ветки. Она вдруг замерла, услышав его приближение, и резко обернулась. Малфой уже почти догнал ее, почти заключил в свои объятия, когда очередная мощная волна отбросила его назад.

— Я не уйду без тебя! — крикнул он, снова став человеком. Ее напор не прекращался, но Драко внезапно понял, что он пройдет, что окажется рядом и спасет ее. Он искупит свою вину, во что бы то ему ни стало.

Жуткий, холодный и пронизывающий ветер преградой стоял между ними, но он шел к ней.

— Ты же хотела остановить мое сердце! — вновь крикнул Малфой что было мочи. — Так почему же не сделала этого?

— Убирайся!!!

Еще несколько шагов… Ну же, — твердил он себе, не позволяя сдаваться. Еще немного…

Очень знакомое чувство охватило Гермиону — усталость. Она больше не могла оказывать сопротивление и в какой-то момент безвольно повисла на руках Малфоя.

— Я ненавижу тебя… Ты проклял меня… Ты убил меня…

Драко с ней на руках осторожно опустился на колени.

— Да, я проклял тебя, — шептал он, убирая волосы с ее бледного лица. — Да, я убил тебя… Пожалуйста, дай мне все исправить, Гермиона.

— Я не верю тебе… Ты опять это делаешь — забираешь все мои силы…

— Прошу тебя, — Драко склонился к ее бледному, словно прозрачному, лицу. — Доверься мне. — Его теплое дыхание обожгло ее ледяные губы. — Я люблю тебя… Я так люблю тебя. Просто впусти этот свет.

Слыша его голос, чувствуя его, Гермиона на какое-то мгновение ощутила, как внутри постепенно, очень медленно, но уверенно ломались ныне воздвигнутые барьеры, блокировавшие что-то важное, вот только она никак не могла вспомнить что именно. Когда его губы наконец коснулись ее, она точно растворилась. Внутри, в ее бедной плененной душе, разыгралась настоящая борьба из чувств и воспоминаний.

Внезапно Драко ощутил, что Гермиона начала биться в конвульсиях. С этого момента началось самое страшное. Она издала глухой стон, который постепенно превратился в жуткий вой, и заметалась у него в руках, закатывая глаза и судорожно хватая ртом воздух. Из ее груди начало вырываться что-то вязкое, темное и зловещее. Глаза ее стали совершенно дикими, и Малфой сильнее прижал ее к себе. Он понимал, что никогда не забудет ее криков. В этом крике уже не было ничего человеческого, а проклятие, покидавшее ее тело, уносило с собой и ее сознание. Гермиона умирала, а он был бессилен спасти ее. Наконец крик прервался, и она обмякла в его руках, словно просочившись сквозь них, кожа стала голубовато-серой, а дыхание слабым и прерывистым… но оно было. Такое же слабое и тихое, как и стук сердца.

***

15 января 2000 год

Пэнси Паркинсон стояла совсем одна возле камина особняка Малфоев. Ее пальцы медленно поглаживали черную трость с рукояткой в виде головы кобры. Она все еще стояла там, где он ее и оставил, в последний раз вернувшись из Министерства. Сегодня он снова там. Похороны строго оговаривались еще при жизни, и, конечно, Люциус Малфой пожелал роскоши. Однако он не предполагал, что это случится так скоро.

Драко и Чарли находились сейчас в больнице Святого Мунго — дежурили возле палаты Гермионы. В Министерство, на прощальную церемонию, они прибудут точно к сроку — через пару часов, и лишь Пэнси решила явиться туда раньше всех остальных, чтобы в последний раз побыть с ним наедине. До этого она долгое время просто сидела в его спальне со странным чувством. Словно именно там она ярче ощущала его присутствие. Как будто его душа вселилась в смятую простынь на этой самой кровати, белоснежные рубашки, аккуратно сложенные в шкафу, и в эту самую трость, которую она так и не осмелилась сдвинуть с места.

Войдя в георгианский зал Министерства, Пэнси охватило чувство, будто она ходила сюда всю свою жизнь. Люциус всегда лежал здесь, и она всегда являлась, чтобы встретиться с ним. Место для свидания… Но он был мертв. В ее стремлении не разлучаться с ним было что-то болезненное, но оно, как ни странно, спасало от безумия. Живой Люциус будет еще долго являться ей в самые неожиданные моменты, словно видение, которое она же сама и выдумает. Живой Люциус навсегда останется с ней, но мысли о нем отныне будут неразрывно связаны с воспоминаниями о человеке, лежащем в гробу на виду у людей, расписывающихся в книге соболезнований.

Пэнси осторожно подошла к роскошному гробу, но ее шаги все равно гулко разносились эхом по всему залу. Сняла букет роз, заказанный ею же, и отступила назад, едва переводя дух. Теперь или никогда. Потом будет поздно. Потом он будет принадлежать сыновьям, другим людям, пришедшим на прощальную церемонию лишь для вида и, наконец, земле. Но сегодня, сейчас, он еще принадлежит ей. Он еще Люциус, а не «Люциус Абраксас Малфой. 20 октября 1955 — 11 января 2000». Пэнси глубоко вздохнула и, наконец решившись, откинула крышку гроба.

Да, это был он… Он… Казалось, Люциус выглядел также, но, она видела, что-то было не так. Пэнси дотронулась до его руки, но та уже закоченела, как у восковой куклы, затем она вгляделась в его очень бледное лицо и поняла, что не хватало его взгляда — живого взгляда, — его надменной ухмылки…

Она наклонилась и поцеловала прядь волос на лбу, а потом принялась следить. Сейчас он пошевелится, сейчас вздохнет… Это был тот же Люциус, лежавший с ней в одной постели. Спящий идеал, которым она так часто любовалась по утрам, когда начинала рассеиваться ночная мгла. А теперь он лежит здесь с такими странно и непривычно сложенными на груди руками.

Резкий вдох… Еще один… И еще… Она никак не могла выдохнуть и вдруг неожиданно замерла. Его лицо расплылось от накативших тяжелых слез, каплями падающих на его руки и рубашку. Пэнси упала на колени и согнулась пополам, словно от непомерно тяжелого груза на ее плечах. Она оплакивала его, себя, оплакивала свою безответную любовь, ведь если бы она по-настоящему была ему близка, он бы не оставил ее здесь одну. Люциус всегда принадлежал Нарциссе, и она всегда об этом знала. Теперь же он наконец сможет воссоединиться с ней.

Пэнси никогда не думала, что можно любить кого-то так сильно, чтобы набраться смелости и отпустить его. Он наконец-то свободен и с той, кого всегда любил.

***

27 марта 2000 год

По всему Министерству и некоторых окрестностях магической Британии еще долго витали различные слухи о гибели Люциуса Малфоя, однако по официальной версии, напечатанной в «Пророке», это была банальная остановка сердца. Оставшиеся обитатели Малфой-мэнора утверждали, что его смерть подкосило хрупкое здоровье молодой миссис Малфой, потому-то она и провела некоторое время в больнице.

Чарли был вынужден отправиться в Хогвартс, чтобы продолжить учебу, а Гермиона через какое-то время вновь переехала в Лондон, решив для себя, что никогда в жизни больше не переступит порог Малфой-мэнора. Драко выполнил условия договора, переписав на нее Чичели-холл, однако она, отныне не связанная узами брака, просто вернулась к маглам. Здесь, в Лондоне, ей было спокойно. Только здесь она время от времени забывалась от кошмаров, к которым вновь вернулось ее сознание. Теперь в них появился Люциус Малфой, и ей никогда не изменить того, что она убила живого человека.

В одну из таких ночей она вдруг вздрогнула из-за шума и выбежала из комнаты в крошечную, по меркам Малфой-мэнора, гостиную квартирки, которую она снимала. Больше всего такому выбору был доволен Чарли. Теперь им можно было не прятаться. У них получилось добиться свободы, но слишком дорогой ценой.

— Что ты здесь делаешь? — хриплым ото сна голосом вымолвила Гермиона, во все глаза глядя на Малфоя, только что вышедшего из камина. Он был облачен в длинное черное пальто, как и в тот день, когда она оставила его одного в огромном и таком ненавистном особняке. Она попросила дать ей время, потому что быть с ним после всего, что она сделала, — было слишком больно.

Драко обвел взглядом место, в котором оказался, и лишь затем осмелился посмотреть ей в глаза.

— Думаю, у тебя было достаточно времени, — выдавил он, прекрасно сознавая, что это не так.

Гермиона едва дышала. Она так скучала по нему все это время, но как она могла смотреть в его глаза, после того, как убила его отца? Как он может вот так просто разговаривать с ней? Да, он проклял ее, но она и жива-то теперь благодаря ему. Она облизнула губы и робко приблизилась, коснувшись пальцами его пальто, просто чтобы убедиться, что это происходит на самом деле, что он не видение, вызванное ее воспаленным сознанием.

Драко не мог больше сдерживаться. Он порывисто обнял ее.

— Я не могу без тебя.

Два долгих месяца он провел в полном одиночестве, отвлекая себя лишь делами в Министерстве. Возвращаться в привычную колею явилось для него сложной задачей, ведь теперь он один отвечал за свою семью и дом. Но еще сложнее было коротать все эти дни без нее.

Он зарылся в ее волосы — прежние кудрявые каштановые волосы — и не мог поверить, что все самое страшное наконец позади.

Бедные дети потерянного поколения, перенесшие слишком много боли и потерь. Теперь они обретут покой друг в друге.

(кликаем на цитату)

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Фото/Арты

---

Глава 10 часть VII

[Mary~Cherry]

Она была все в той же длинной ночной сорочке, надетой на обнаженное тело, и казалось, совсем не чувствовала холода. Босые ноги едва касались земли, когда она неслышно ступала по ней.

11 января 2000 год

Он медленно ступал по заснеженному гравию, вдыхая полными легкими прохладный воздух. Сильный ветер трепал волосы, но Малфой будто и не чувствовал холода. Все его мысли были заняты Гермионой. Что, если у него ничего не выйдет? Если по его вине она так и останется проклятой? Вечно будет скитаться между миром живых и мертвых. Как призрак, только хуже — не помня себя. Ведь у него даже не было никакого плана. Он не знает, как будет действовать.

— Драко! — неожиданно услышал он голос отца. Обернувшись, Малфой увидел, как тот быстрыми шагами приближался к нему. — Немедленно вернись в дом. Эта девчонка прикончит тебя, Драко!

— Нет, — выдохнул он.

— Драко, — Люциус наконец поравнялся с ним. — Что ты собираешься сделать? В одиночку?.. Прошу, — его ладонь легла на плечо сына, — давай вернемся.

— Нет! — резко остановившись, вновь обрезал он.

Неужели сейчас Драко видит в глазах отца волнение и беспокойство за него?

— Я больше не могу сидеть сложа руки, я должен хотя бы попытаться, — покачал он головой, но тут вдруг… Ледяной страх сковал все его тело. Он ничего не мог сделать, наблюдая, как ее руки — бледные, почти серые — появились откуда-то из-за спины Люциуса, длинные худые пальцы обвили его шею и лицо, также оторопевшего и онемевшего от ужаса. Ее мертвое лицо появилось вслед за руками, а затем раздался самый пронзительный и душераздирающий крик. Словно она кричала о Чарли, о Драко, о том, как Люциус был с ними несправедлив, каким жестоким он всегда был. Был…

Когда все закончилось, Драко, опустившийся на колени и закрывающий руками уши, распахнул глаза. На земле он увидел бездыханное тело своего отца. Его глаза были открыты, и в них навсегда запечатлелись страх и невыносимая смертельная боль. Эти же чувства сжали грудь и сердце Драко так, что он едва мог дышать.

Отец…

Много раз он представлял себе его гибель, но на самом деле никогда всерьез. Ведь он оставался его единственным родителем. Тяжелый ком застрял в горле, а слезы обожгли веки.

«Никогда не плачь, это унизительно», — надменно говорил ему Люциус. Малфой сжал его ладонь мелко-мелко задрожавшими пальцами, но это длилось недолго, поскольку она все еще была здесь.

Банши наклонилась к Драко, обвила его лицо руками, заставив приподнять голову, и подарила такой сострадающий взгляд, словно бы перед ним стояла его живая, освободившаяся Гермиона. Ее глаза были наполнены слезами, однако спустя миг этот взгляд резко изменился. Неожиданно Малфой почувствовал рывок в области живота, и они оказались где-то в лесу. Вокруг тянулась полоса заснеженных елей, за которыми не был виден особняк, так как, скорее всего, они оказались за много миль от дома.

Малфой наконец мог хорошо рассмотреть Гермиону. Она была все в той же длинной ночной сорочке, надетой на обнаженное тело, и казалось, совсем не чувствовала холода. Босые ноги едва касались земли, когда она неслышно ступала по ней. Но самые сильные изменения потерпели ее волосы. Они будто стали светлее или же потускнели в некоторых местах. Некоторые пряди поседели, и распрямились прежде упругие локоны. Лицо теперь не выражало то же сочувствие, сейчас Малфой видел в нем боль и злобу, страдание и усталость, печаль и горечь одновременно. Было и еще что-то… обида?

— Гермиона, — хрипло вымолвил он, осторожно поднимаясь на ноги. Она продолжала смотреть на него. — Это я — Драко…

Банши медленно отошла от него, а Малфой просто продолжал, в надежде достучаться до ее воспоминаний:

— … Драко Малфой. Ты приехала ко мне вместе с Чарли, а еще… несколько дней назад ты сказал, что любишь ме…

— Я знаю, кто ты такой! — воскликнула она и вдруг неожиданно с небывалой ранее силой толкнула его к дереву. — Я знаю, что ты проклял меня, и помню всю боль, которую причинил, — голос ее дрожал то ли от гнева, то ли от слез. Она вновь подошла к нему, дотронулась одной рукой до лица, а другой до груди, где колотилось его сердце. — Боишься, — губы ее дрогнули в улыбке. — Как быстро бьется…

Когда-то она также упоенно вслушивалась в этот стук. Когда-то она молилась, чтобы его сердце не останавливалось.

— А мое перестало, — прошипела Гермиона, прикладывая его руку к своей груди.

Охваченный оцепенением, он судорожно сглотнул.

— Я хочу все исправить.

— А я хочу, чтобы оно перестало биться, — она сжала его грудь так, словно бы стискивала сейчас настоящее, живое сердце Малфоя. Затем ее рука поползла к его шее, но вдруг Гермиона вскрикнула и прижала ладонь к себе. Ее взгляд зацепился за талисман Чарли, оказавшийся теперь у Малфоя.

Как странно… Она сама утверждала, что он способен защитить от злых сил. Выходит, что от нее самой? И поэтому ее крик убил только Люциуса, а Драко оставил невредимым?..

Убил Люциуса…

Убил…

Отчаянный всхлип и вскрик вырвались из ее груди, и она отвернулась от Драко, оказавшись в страшном смятении.

Драко тем временем пораженно сжал в кулаке талисман из черного агата, но затем все же осмелился дотронуться до Гермионы.

— Тебе больно?

Она подняла на него ошеломленный взгляд, и в эту самую минуту — Малфой мог поклясться — ее зрачки стали немного шире. Он мягко дотронулся до ее руки, такой ледяной, словно от окутанного проклятием сердца. Миг, и неведомая сила отбросила его в сторону, а все вокруг наполнилось мучительным, душераздирающим воем.

(кликаем на цитату)

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Фото/Арты

---

Глава 10 часть VI

[Mary~Cherry]

...поставил свою трость у камина...

Этот кошмар продолжался почти до самого утра, но с первыми лучами солнца она медленно скрылась в чаще леса. За окном бесновался ветер, но это не помешало Берджесу наконец покинуть особняк.

Ближе к одиннадцати в гостиную к Пэнси и Драко спустился Чарли, нарушив тем самым царившее доселе молчание. Вероятно, он был голоден, но Малфоя это не заботило. В конце концов, они имели домовиков, способных приготовить для мальчишки все, что он пожелает.

— Кто из вас применил ко мне сонные чары? — он выглядел сердитым и озлобленным. — И что с Гермионой? Вы искали ее?

Драко даже не обернулся, в отличие от Пэнси, которая отреагировала тут же, как он появился.

— Это была я, милый, — спокойно ответила она. — Тебе сейчас следует позавтракать. Полагаю, всем сейчас следует позавтракать.

— Я некуда не пойду, пока вы не скажете, что с Гермионой, — упрямо и язвительно отозвался Чарли. Но каким бы раздраженным или злым он сейчас ни казался, Пэнси видела, как подрагивал его подбородок, а на глаза вот-вот были готовы навернуться непрошеные слезы. Ведь никто, кроме Гермионы, по-настоящему не любил Чарли в этом доме. Она знала, что Люциусу нравился этот мальчишка. Он то и дело сравнивал его с Драко в этом возрасте и был доволен, однако еще не успел проникнуться к нему отцовской любовью. Слишком мало времени прошло для этого; слишком долгая разлука была перед этим. Кому, как не Пэнси, было знать, насколько сложно ему впускать кого-либо в свою душу. Потому что ее — она чувствовала — он так и не впустил.

— Чарли… — начала была она, но ее вдруг перебил Драко:

— Она исчезла в лесу, и мы не знаем, как вернуть ее, — с отсутствующим видом проговорил он.

— Драко!

— Он имеет право знать правду. — На этих словах Малфой поднялся с кресла и поглядел на брата. — Можешь отомстить или убить меня, когда вырастешь. Я не против.

В камине затрещал огонь, вспыхнуло зеленое пламя, и в гостиную ступил Люциус. Он выглядел мрачным, однако все таким же безупречным. Черта, присущая всем Малфоям.

— Где она? — сразу же спросил он, оглядев всех присутствующих. Молчание послужило для него достаточным ответом. Он медленно кивнул и поставил свою трость у камина. — Я был в Министерстве. Всю ночь пришлось разбираться с делами. А где Берджес?

— Сгинул восвояси, — бросил Драко.

— Он все равно ничем не мог нам помочь, — вымолвила Паркинсон, обняв себя руками.

Некоторое время спустя, Чарли все же удалось уговорить поесть. Целый день прошел в пустых, ничтожных попытках придумать способ, как вернуть Гермиону, как освободить ее от проклятия…

Наверняка, думал Драко, Спаситель всего мира и его верный рыжий пес вытащили бы ее. Да… Поттер и Уизли. У них всегда все получалось. Но, конечно, без Грейнджер не вышло бы и половины. Золотое трио. Эти ублюдки оставили ее одну на этом свете, а теперь пытаются отнять, утащить к себе. Нет! Он не отдаст ее.

— Эй! — мысли прервал чей-то звонкий голос.

Малфой с досадой оглянулся на Чарли. Он уже мигрировал в библиотеку, чтобы сходить с ума в одиночестве, ждать появления банши, как-то действовать, но они и здесь решили донимать его.

— Оставь меня. — Он видел, что и Чарли это доставляло мало удовольствия, но в его глазах он вдруг прочел некую решимость — нет, не ввязываться в глупый спор или нечто подобное. Наоборот, он как будто хотел чем-то поделиться.

Мальчик подошел ближе.

— Когда я жил у Барнзов, впервые, кто рассказал мне о магии, была Гермиона. Конечно, к тому времени я и сам понимал, что могу творить некоторые необыкновенные вещи, какие не умел никто вокруг, — он сделал паузу и посмотрел на Малфоя, ожидая, что тот посмеется или прогонит его прочь, и готовясь выпалить что-то такое же резкое в ответ, но Драко сосредоточенно слушал. — Она рассказывала мне не только о левитации или трансфигурации… Гермиона всегда твердила, что самая могущественная магия в сердце, что, если даже ты магл, но сильно во что-то веришь, оно сбывается; если с кем-то искренне дружишь, то вместе вы совершаете настоящие подвиги; и если кого-то любишь, то способен наделить его самой мощной защитой, спасти жизнь. Древняя магия. И у меня была возможность убедиться во всем, когда я глядел на нее, Гарри Поттера и Рона Уизли.

— Поттер и Уизли мертвы, — мрачно выдавил Малфой.

— Родители Гарри Поттера тоже. Они пожертвовали собой, ради него. И теперь он сам и остальные друзья Гермионы сделали то же ради нее. Ради всех. Даже ради таких, как вы с отцом.

Чарли говорил о таких важных и сложных вещах и, возможно, именно в этот момент явился для него катализатором. Все внутри него горело, словно кто-то наслал проклятие Адского пламени на его, Драко, душу, однако он не мог сказать, что не получал от этой боли некое мазохистское удовольствие. Он заслужил ее, потому что это хуже, чем смерть. Чарли же удалось вселить в него глупую надежду, что, может быть, только может быть, он способен на те же самые подвиги, что и Поттер? Что у него получится. Готовность, отвага и непоколебимая решительность. Ему далеко до ее друзей, но, если он хотя бы попытается.

Гермионе был нужен лишь он, и каким-то интуитивным образом Малфой чувствовал, что быстро она его не убьет. Значит, у него будет немного времени, чтобы попытаться освободить ее.

— Спасибо, Чарли, — вставая с кресла, вдруг поблагодарил он, на что мальчик поднял на него удивленный взгляд.

— Что ты собираешься сделать?

— Исправить то, что натворил.

Чарли поджал губы. Если Малфой на что-то решился после его слов, могло ли это значить, что он любил Гермиону? Никогда в своей жизни он еще не испытывал подобных смешанных чувств, но что, если его брат и впрямь был способен спасти ее?

— Постой! — он снял с шеи какой-то талисман в форме лотоса и протянул его Драко. — Существует поверье, что лотос и агат защищают от злых сил.

На самом деле Малфой не слишком-то верил во все эти амулеты и прочую атрибутику, которой была увешана профессор Трелони в Хогвартсе, но все же принял предлагаемую защиту. Хотя бы потому, что Чарли впервые проявил подобную волю, и отказывать в этом ему не хотелось. Он вновь поблагодарил его и вышел из библиотеки.

За окном уже сгустились сумерки, и это означало, что банши вскоре вернется к этому дому, роняя вокруг него слезы и неся ему смерть. Драко остановился лишь у парадной двери, медленно выдохнул и, наконец, отпер ее.

(кликаем на цитату)

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Фото/Арты

---

Глава 10 часть V

[Mary~Cherry]

— Банши, — опасливо выдохнула Пэнси. — Но ведь они — потусторонние создания.

Темно, холодно, одиноко, больно… Четвертый час ночи, а Малфой никак не мог покинуть ее пустую комнату. Она забрала с собой безмятежность, покой и сон. Забрала все его силы и надежду на то, что в его гребаной жизни мог бы быть хоть какой-то смысл. Дверь тихо скрипнула, но он даже не шелохнулся. Кажется, в этом чертовом доме сегодня никто не спал.

— Драко.

Малфой прикрыл глаза. Если бы это была она… Но он услышал лишь голос Пэнси, которая тем временем осторожно приблизилась к нему.

Интересно, она теперь тоже ненавидит его так же сильно, как и он ее?

— Мистер Берджес попросил найти тебя, — стараясь говорить как можно более сухо, вымолвила она. — Это срочно.

Какая ему теперь разница? Драко все также, сгорбившись, сидел возле окна, словно оглохший и потерявший ко всему интерес старик.

Пэнси нервно переступила с ноги на ногу.

— Здесь очень холодно, ты можешь простудиться.

Его устремленный в одну точку взгляд был способен заставить поверить, что он уже мертв. Но он вдруг разлепил сухие губы и тихо, с презрением прохрипел:

— Что, не терпится поскорей занять место моей мамочки?.. Лучше дождись отца и согрей его в большой, просторной постели.

Миг, и одна из ножек стула, на котором сидел Малфой, исчезла. Пэнси довольно проследила за тем, как он вместе со стулом оказался на полу, а потом, разъяренный, быстро вскочил на ноги и наставил на нее свою волшебную палочку.

— Ну и что ты сделаешь? Покалечишь меня за то, что я влюбилась в Люциуса?

— Дура, — выдавил он после некоторого молчания, на что Пэнси лишь покачала головой.

— Можешь больше не беспокоиться по этому поводу. Лучше скорее иди вниз, мистер Берджес хочет поговорить с тобой, — невозмутимость ее голоса была, скорее, напускной, но она отлично с этим справлялась.

— Этому старику давно следовало бы свалить отсюда. Он бесполезен, если не может приготовить противоядие.

— Однажды он приготовил противоядие, пока ты его не разбил, нарушив курс, — теперь она злилась. — А не уходит он, потому что боится… ее.

Несколько секунд Драко угрюмо и непонимающе вглядывался в ее лицо, а потом просто обошел ее, проследовав вниз, в гостиную. Он был сосредоточен и собран, а его взгляд внимательно следил за любым движением старика.

— Почему ты сказал, что боишься ее? Ты знаешь, где она?

Берджес спокойно взглянул на него, отрываясь от рассматривания пляшущих языков пламени в камине.

— Так, значит, чистокровный отпрыск увлекся маглокровкой? — скрипнул он с толикой язвительности. — Отпрыск Упивающегося, — его змееподобные, тонкие, морщинистые губы растянулись в ухмылке. — Какая ирония по отношению к отцу, который потерял жену, выслуживая у Темного Лорда.

— Заткнись! Ты не знаешь, из-за чего она умерла.

Берджес рассмеялся. Он был далеко не единственным, кто, основываясь на такой полуправде, всей душой ненавидел оставшихся Малфоев. Хотя бы за то, что им вновь удавалось выкарабкиваться сухими из воды.

Драко едва сдерживал себя в руках, когда речь заходила о его матери. Ему хотелось врезать по его наглой ухмыляющейся физиономии, но в этот миг вся гостиная наполнилась ужасным гулом — затряслись стекла в окнах, мелкие фарфоровые изделия на каминной полке, люстра… И самым жутким был холод, который принес с собой этот словно бы потусторонний вой.

Вниз по лестнице тут же сбежала перепуганная Пэнси.

— Что это было?

— Это то, о чем я хотел предупредить вас. Это она, — поворачиваясь к окнам, ответил Берджес. — И она злится.

Малфой застыл на месте. Она… Она здесь… Его сердце в миг перестали сжимать стальные обручи тоски, а грудь наполнилась воздухом.

— Она уже обернулась?.. — потрясенно спросила Паркинсон. — Она банши?

Теперь старик стал мрачнее и серьезнее.

— Сомневаюсь, что она успокоится, пока не заберет чью-то жизнь. Поэтому до утра лучше оставаться в доме.

— О чем ты говоришь?! Она не может никого убить, — зло возразил Малфой, однако все внутри него похолодело от страха. Он купил у этого старика слишком опасное проклятие, и слишком много в нем теперь от нее самой — Гермионы — скорбящей и одинокой. Что же он наделал?..

— Зато банши может.

— Банши, — опасливо выдохнула Пэнси. — Но ведь они — потусторонние создания.

— Верно, — кивнул Берджес. — Ни души, ни жизни… прежней, — он искоса поглядел на нее. — Вряд ли ее сердце еще бьется.

Нет. Нет, нет, нет. Пожалуйста, нет! Она не может умереть. Вот так — от него. Драко тревожно поглядел в окно. Должен быть выход. Должен, черт побери!

— Не подходите к окнам! — вдруг одернул его старик.

— Почему? — рявкнул он, все же остановившись.

— Потому что она знает, что это сделали вы, мистер Малфой, — это было сказано с каким-то даже злорадством и издевкой. Так, словно для него наконец восторжествовала справедливость. — Так уж устроено мое проклятие, сэр. Она будет помнить лишь боль, причиненную ей в этом доме.

— Значит, это твоя месть? Так ты планировал расквитаться с подобными мне покупателями? Сначала мы проклинаем своих жертв, а потом они убивают нас?

— Мерлин, я даже не знаю, что из этого хуже, — яростно выпалила Пэнси. — Я… просто поверить не могу, что ты добровольно связался с этим человеком, Драко! Что ты так жестоко хотел наказать Гермиону!

Малфой молчал. Все внутри него было сплошной болью и хаосом. Да, он виноват, он во всем виноват, он один. Именно он принял решение, переступил черту дозволенного… Он ошибся. И большую часть времени, которую Гермиона проводила в особняке, он стремился лишь завоевать ее внимание любым способом, позабыв об этой роковой ошибке, отодвинув ее на второй план.

— Что будет, если она увидит меня? — стальным голосом спросил он.

— Она заплачет, — ответил Берджес. — Но лишь только ее слезинка коснется земли, она непременно заберет с собой. Утащит в мир иной.

— Вы больны, — качая головой, лепетала Пэнси. — Вас нужно было бросить в Азкабан за изготовление и распространение подобных ядов!

В комнате раздался его скрипучий смех, а затем она вновь наполнилась страшным воем банши, выжидающей снаружи своего часа.

(кликаем на цитату)

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Картинки/Арты

---

Глава 10 часть IV

[Mary~Cherry]

— Она умирала с той самой минуты, как зелье коснулось ее уст...

10 января 2000 год

Почти обессилевший Драко сбежал вниз по лестнице. Только что целители больницы Святого Мунго с трудом смогли успокоить Гермиону и трансгрессировали из особняка.

В гостиной его уже дожидались Люциус, Пэнси, Чарли и… тот самый старик, на узловатом пальце которого сидел филин.

— Полагаю, это ваша птица, — проскрипел голос. Сам старик уставился на него странным взглядом.

— Да, — хрипло выдохнул Драко. — Вы помните меня?

— Наглый, юный отпрыск Малфоев… Отчего, конечно, помню.

Малфой устало опустился на диван и схватился за голову. Он почти не спал две ночи и валился с ног от изнеможения, а весь кошмар, произошедший с Гермионой, казалось, до сих пор стоял перед глазами.

Его филин перелетел с пальца старика на плечо.

— Может, ты объяснишь нам, что задумал, и кто этот человек, Драко? — вмешался Люциус, сделав небольшой шаг в сторону дивана. Он чрезвычайно не любил быть в замешательстве, поэтому чувствовал себя сейчас крайне некомфортно.

— Это Берджес, — не поднимая головы, представил Малфой. — Мистер Берджес — он… я… Однажды мы пересекались.

— Дважды, — едко заметил старик.

— Да, верно, дважды, — Драко возвел глаза к потолку, откинулся на спинку дивана и тяжело выдохнул.

Все в гостиной, казалось, замерли — абсолютное внимание было сосредоточено на говорившем.

— Сначала я выкупил у него… — он сглотнул; словно бы ком размером с кулак мешал ему выдавить и слово, — зелье с проклятием. Я так хотел, чтобы она уехала… — Малфой покачал головой, — прости, — вымолвил он вдруг, поглядев на Чарли.

Мальчик стоял рядом с Пэнси, сжав кулаки, а выражение злости, обиды и какой-то еще детской суровости, казалось, навсегда запечатлелись на его лице.

— Проклятие Банши — так я его зову, — встрял старик. — Оно медленно, день за днем, месяц за месяцем, может даже годами высасывать жизнь из человека, покуда тот потеряет способность двигаться, говорить, а затем и дышать.

— Она умрет?! — резкий голос разнесся по гостиной эхом.

— Она умирала с той самой минуты, как зелье коснулось ее уст. Мистер Малфой просто подлил его в еду или воду, и оно заработало.

Люциус удивленно, но с долей интереса поглядел на сына.

— Так ты отравил ее, Драко?

Малфой резко поднялся с дивана. Он был готов рвать на себе волосы от отчаяния.

— Нет! Нет, я не смог! Не захотел! — он с вызовом посмотрел на отца. — В скором времени я вновь разыскал Берджеса и попросил продать мне противоядие.

— Что я и сделал.

— Но она все же умирает, — приподняв бровь, изрек Люциус. В уголках его губ появился намек на улыбку. Такую же холодную, как и его глаза.

Пэнси медленно повернула голову в его сторону.

— Мерзавец… — вдруг тихо вымолвила она, словно поглядев на него другими глазами.

Берджес смерил Малфоя-старшего долгим взглядом.

— Да. Умирает, — наконец ответил он.

— Выходит, ваше противоядие не подействовало?! — Пэнси была натянута как струна. — Или это ты? — она с силой толкнула Драко, а потом снова… и еще раз. — Ты слишком поздно дал ей противоядие? Как ты вообще мог такое сделать с ней? Я… я считала тебя своим другом, Малфой! — ее тяжелый всхлип, вырвавшийся наружу, повлек слезы, граничащие перерасти в истерику. — Ты ведь не смог убить Дамблдора, так почему сейчас осмелился посягнуть на ее жизнь?

Драко не смел перечить ей. Он каждый день горел на собственном костре и отдал бы все на свете, лишь бы вылечить Гермиону.

— Противоядие подействовало, мисс, — возвестил старик, вновь обращая на себя внимание. — Дело в том, что это проклятие имеет неразрывную связь с эмоциями. Оно многократно усиливает такие чувства, как тревога, печаль, горесть, хандра, меланхолия… Девушка может измениться до неузнаваемости, если проклята «Банши». Подобно самой банши. Волосы ее тускнеют, взгляд становится печальным, ей постоянно хочется плакать. Однако радость, приятное волнение или… любовь, — он выделил это слово по-особому, — такие чувства диаметрально противоположны проклятию и замедляют его действие. Так же они помогают быстрее излечиться от него, если девушка принимает противоядие, — вздохнул Берджес. — Яд проникает мгновенно, но сам процесс отравления долог и непредсказуем. Все зависит от окружающей обстановки. Вероятно, этот дом — его атмосфера — способствовали лишь ускорению этого процесса.

— Я не понимаю… Почему же тогда противоядие не подействовало на Гермиону?

— Я успел и принес ей зелье с противоядием до истечения двух новолуний, как и говорил Берджес, — выдавил Драко. — Перед свадьбой я настоял, чтобы она принимала его по капле в день. Так и было, пока я не разбил пузырек с остатками, — севшим голосом продолжил он и прикрыл глаза. — Это вышло непреднамеренно. Я злился и опрокинул стол со всеми лечебными зельями, которые она принимала. Вскоре колдомедики все восстановили, но они не знали о существовании этого.

Звонкая пощечина словно эхом разнеслась по гостиной особняка. Пэнси крепко сжала зубы. Она ударила бы его еще раз, если бы он только посмел поднять свои глаза.

— Ваша вспышка ярости стоила жизни молодой девушки, — нахмурил свои густые брови Берджес.

— В этом есть и ваша вина! Зачем нужно было создавать такие проклятия?

По губам старика зазмеилась кривоватая ухмылка.

— Мне ведь нужно как-то зарабатывать на жизнь. А такие, как он, — Берджес указал на Малфоя, но не на Драко, а на Люциуса, — я уверен, готовы выложить немалые деньги, лишь бы убрать человека и выполнить все в лучшем виде, чисто.

Драко вдруг посмотрел на него — так безумно и отчаянно.

— Должен быть способ, — замотал он головой. — Помоги мне! Я заплачу вдвое больше, только спаси ее.

— Мистер Малфой… — хрипло перебил он его. И бросил на него тяжелый и безнадежный взгляд. Не было никаких сомнений, что он не знает, как спасти ее.

Драко в больном, обреченном исступлении опустился на колени, прямо посреди гостиной и остекленевшими глазами уставился в пол. Люциус что-то заговорил, Пэнси отвечала с холодной сдержанностью в голосе, что-то крикнул Чарли… — неважно. Все неважно. Вокруг становилось все пустым и бессмысленным, и только одна мысль, одна идея забилась в его голове. Немыслимым усилием воли он заставил себя поднять голову и встать на ноги. Нет, он не отдаст ее смерти.

Паркинсон следила за ним настороженным взглядом.

— Что ты задумал? — взволнованно прошептала она.

Ничего не ответив, Драко бросился к лестнице. Пэнси рванулась за ним, а вслед за ней и Чарли. Добежав до комнаты Гермионы, Малфой осторожно отпер дверь, но… в кровати никого не было. Комната оказалась пуста.

(кликаем на цитату)

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Картинки/Арты

---

Глава 10 часть III

[Mary~Cherry]

Никто не имеет права делать этого, кроме меня. Ты моя… Нет, не так. Ты со мной...

Малфой замер. Гермиона почувствовала, как застыло его тело. Казалось, он даже перестал дышать. Она немного отстранилась от него, чтобы увидеть выражение его лица, и мысленно приготовила себя к самому худшему. Но Драко словно бы выпал из реальности, замер, не в силах пошевелиться, а в устремленном в стену взгляде прочитывалось осознание. Когда он наконец посмотрел на нее, вечность прошла между двумя ударами ее измученного сердца. Губы его разомкнулись, и он хотел было что-то ответить, но неожиданно даже для самой себя Гермиона не дала ему этого сделать, запечатав рот поцелуем, будто оттягивая свой приговор. Горячая дрожь пробежала по телу Малфоя, свидетельствуя о том, что ее поцелуй и объятие нашли в нем откровенно-чувственный отклик. Ответив на поцелуй Гермионы, он словно взял главенство на себя, а затем, чуть отстранившись, заглянул ей в глаза. Это длилось не больше двух секунд, и поскольку Малфой не в силах был сопротивляться очарованию, он завладел ее губами с новой силой. Драко взял от этого поцелуя все, что мог, языком проникая внутрь, вытягивая всю ее сущность, впитывая в себя ее запах, чувствуя себя подобно чертовому дементору, посягнувшему на ее покой и безопасность.

Наконец он нехотя оторвался от нее и отошел на пару шагов, отчего Гермиона чуть не сползла на пол, потеряв опору в виде его тела.

— Ты сбиваешь меня с толку… — выдохнул Драко.

На ее лице отображалась мучительная неуверенность, но затем она почувствовала, как все мысли рассеялись прочь, и на передний план выступила затопляющая боль в голове. Ее губы шевельнулись и испустили еле слышное слово — его имя «Драко». После этого глаза Гермионы устремились вверх, тело ослабло окончательно, и она потеряла сознание.

***

Сухие бледные губы, белая почти неживая кожа, впалые щеки — когда она превратилась в эту неподвижную фарфоровую куклу? В какой момент искорки ее жизни стали потухать или уходить куда-то вглубь души?

Пэнси тихонько присела на краешек кровати и поправила волосы Гермионы.

— … Спасибо… — хрипло и так слабо выдохнула она, приоткрывая веки.

— Ох… ты проснулась, — Пэнси взволнованно дотронулась до ее руки. — Драко был здесь, он не оставлял тебя и хотел быть рядом, когда ты проснешься. Сначала он не хотел меня пускать, но ему пришлось уступить.

Блеклая улыбка скользнула по губам Гермионы.

— Ты что, заколдовала его?

— У меня не было выбора, ведь он не разговаривает со мной, потому что… узнал обо мне и Люциусе.

— Я знаю, — голос Гермионы по-прежнему звучал очень слабо. — Он рассказал мне, потому что был в отчаянии.

Пэнси опустила глаза, а потом вновь подняла взгляд, устремив его в окно.

— Ты не должна казниться из-за этого, — Гермиона попыталась сесть в кровати, но, застонав, тут же медленно опустилась на подушки, — … что… со мной… такое?.. Почему… почему я не могу пошевелиться? Вы дали… какое-то лекарство?

Пэнси встревожено посмотрела на нее.

— Прости, но я не знаю. Когда приходил доктор из Мунго, я была еще дома.

— Приходил доктор?.. И что же он сказал?

Тут вдруг Пэнси странно поглядела на Гермиону и медленно поднялась с кровати.

— Ты ведь… Ты была в сознании, когда он был здесь. Драко упоминал, что он трансгрессировал в Уилтшир, когда ты еще приходила в себя в первый раз.

— Первый раз?

— Ты, разве, не помнишь?

— Чт… что ты такое говоришь?.. — помимо боли на сей раз тело Гермионы сковал неподдельный ужас. — Что со мной происходит? — голос ее задрожал, она заметалась в кровати, силясь подняться, но вдруг закричала и вновь упала на подушки. Ноги свело такой судорогой, что она едва вновь не потеряла сознание.

В комнату резко вбежал Драко и упал на колени рядом с кроватью, пытаясь успокоить Гермиону.

— Отец! — крикнул он. — ОТЕЦ!!

Вместе с Люциусом в спальню вбежали колдомедики.

Пэнси с каким-то исступлением смотрела на происходящее. Все случилось так быстро и неожиданно.

— Что здесь… — на пороге комнаты застыл Чарли, не в силах что-либо произнести от увиденного зрелища. Гермиона по-прежнему металась в постели с такой силой, что ее едва удерживали несколько целителей.

Вынырнув из оцепенения, Паркинсон быстро увела Чарли вниз. Ком застрял у нее в горле и мешал что-либо говорить, поэтому она лишь тяжело всхлипывала. Это было страшно и напоминало муки человека от заклятия Круциатус. Одно дело знать, как это бывает, но другое — видеть воочию такие страшные мучения. К тому же, вот уже несколько дней никто из целителей не мог поставить Грейнджер точный диагноз.

Вскоре в гостиную спустился Люциус.

— Я так и знал, что от этой грязнокровки хлопот будет больше, чем пользы, — раздраженно выплюнул он, наполняя стакан дорогим виски.

— Что с ней такое?! Что вы сделали? — вдруг вскинулся на него Чарли. Пэнси опустила руку на плечо мальчика — жест, призванный хоть немного успокоить его. Однако сам Люциус едва ли принял во внимание его слова, погруженный в свои проблемы.

— Чарли, тебе лучше успокоиться, — промолвила Паркинсон. — Иди к себе… Пожалуйста. Я потом приду, и мы поговорим, хорошо?

— Нет, я никуда не уйду!

— Совсем недавно ты сам пережил действие заклятия…

— А что еще я мог ожидать от этого дома?! — крикнул он, и казалось, только теперь сумел достучаться до внимания Малфоя-старшего.

Люциус медленно обернулся и вгляделся в его лицо, словно впервые увидел.

— Не слушай его... — пролепетала Пэнси, но одним лишь взмахом руки он заставил ее замолчать.

Чарли смотрел на него угрюмо, исподлобья. И не просто смотрел, а буравил его колючим взглядом. Люциус же словно проверял сына на прочность, и похоже, результат вполне его устраивал.

Но тут по среди гостиной вдруг материализовался домовик Воркотун и доложил о том, что у ворот особняка стоит человек, утверждающий, что за ним послал молодой хозяин Драко…





Двумя сутками ранее.

Когда все прекратилось, она едва дышала. Испарина покрыла ее лоб, и волосы налипли на лицо. Гермиона медленно потянулась убрать их, но Малфой опередил ее и с несвойственной до этого лаской погладил по щеке. Он выглядел довольно усталым, однако по-прежнему красиво и аккуратно.

— Тебе не обязательно сидеть здесь, возле меня… — слабо улыбнулась она.

Драко ничего не ответил на эту глупость, продолжая поглаживать ее лицо большим пальцем.

— То… что я тогда сказала… про чувства…

— Ты что, действительно не понимаешь, какое влияние имеешь на меня?

— Ты непредсказуемый, — продолжала она улыбаться. — Я поняла это, когда перед четвертым курсом на Кубке по квиддичу ты вдруг предупредил меня об опасности, — короткий смешок вызвал небольшой приступ боли в области грудной клетки.

— По-моему, тогда это было вполне предсказуемо, — приподнял он бровь.

— Не для меня, — Гермиона качнула головой. — Ведь ты всегда желал мне пыток Пожирателей.

— Это ты так думала. Как и сейчас… Я хочу знать твое мнение.

— Я предполагала, что ты хочешь позабавиться…

— И ты согласилась? Выходит, добровольно на это пошла? — он кривовато ухмыльнулся — Драко всегда так делал, если его что-то начинало волновать, и он пытался это скрыть. — Сначала отец, потом я…

Гермиона нахмурила брови и попыталась привстать, но у нее, конечно же, ничего не вышло.

— О чем ты говоришь?

— О вашей так называемой «брачной ночи», — поморщившись, бросил он небрежно.

— Ах, вот в чем дело… И ты все это время думал?.. — Гермиона прикрыла глаза. — Не было никакой брачной ночи, Драко. Люциус и пальцем бы ко мне не прикоснулся.

Заметное облегчение вдруг накатило на него. Малфой и сам до сих пор не осознавал, тяжесть груза, который тащил на себе. И вот теперь он упал.

— Я и не знала, что это так важно для тебя, я думала, тебе все равно…

— А тебе не надоело делать предположения, которые имеют отдаленное отношение к реальности? Приписывать другим причины и намерения, которых на самом деле нет? От одной мысли, что ты была с ним, меня воротило. А Финниган — этот грязный гриффиндорец, — Драко презрительно скривил губы, — я был готов вгрызться ему в лицо, потому что он дотрагивался им до тебя, когда никто… Никто не имеет права делать этого, кроме меня. Ты моя… Нет, не так. Ты со мной.

Гермиона всматривалась в ледяное пламя, сверкающее в его глазах, и губы ее едва заметно тронула горькая улыбка. Это все, на что ее хватило.

— Даже делая такое признание, ты умудряешься оставаться… Малфоем, — прошептала она и опустила ресницы, когда он потянулся поцеловать ее лоб.

— Никогда раньше не любил карие глаза. Другое дело — светлые, они более однозначны… — вымолвил вдруг Драко.

— Ну, спасибо… — улыбка вновь вышла слабой. Даже бледные губы отказывались ей подчиняться.

— За твои я бы утопил в крови целый город.

— Не нужно… город… — силы вновь покидали ее, — Грейнджер и Малфой — какая нелепость… — уже засыпая, вымолвила она, силясь в последний раз приподнять кончики своих губ.

(кликаем на цитату)

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Картинки/Арты

---

Глава 10 часть II

[Mary~Cherry]

— Что ты со мной сделаешь? — прошептала она. Прикосновения были почти интимными, и он медленно втянул воздух рядом с ней.

Гермиона сглотнула и выставила вперед руку.

— Стой, где стоишь, Малфой! Не подходи ближе, — приказала она.

Волк одним ловким прыжком оказался на столе. Он лишь пугал объект своего алчного внимания, ведь в противном случае девушка была бы уже мертва. Несколько секунд ничего не происходило. Сердце в груди Гермионы колотилось так быстро, что ей казалось, оно не выдержит напряжения, сдаст и навсегда остановится.

Вдруг волк вновь оскалился и тихо зарычал.

— Что тебе нужно? — сдавленно проговорила Гермиона, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, а затем вскрикнула, отскочила и зажмурилась, выставив перед собой руки, будто такая преграда спасла бы ее от участи быть разорванной в клочья. Волк бросился прямо на нее, но вместо острых, как бритва, клыков, она… ничего не почувствовала.

— Бу! — жестоко рассмеялся Драко, приняв человеческий облик. — Что, страшно?

Гермиона вновь вздрогнула и, тяжело дыша, уставилась на него непонимающим и взволнованным взглядом.

— Ч-что ты делаешь?

— Развлекаюсь, — пожал он плечами, принявшись медленно ее обходить. — А чему ты так удивляешься? Я ведь только и делаю всегда, что развлекаюсь с тобой, верно?

— Малфой, — покачала головой Гермиона, полностью сбитая с толку.

— Драко! Мое имя Драко, дорогая, — резко переменившись, прошипел он сквозь зубы, приблизив к ней свое лицо.

— Драко…

— Заткнись! Считаю до десяти и обещаю не подглядывать; если успеешь спрятаться так, что я не найду, — отпущу и сниму антиаппарационные чары… но если отыщу тебя, — Малфой скривил злобно-насмешливую гримасу, — пеняй на себя.

— Что ты со мной сделаешь?

— Время пошло, дорогая.

— Но ты же все равно найдешь меня! — в отчаянии крикнула Гермиона, не сдерживая слез.

— Один… два…

Она заметалась, не зная, куда бежать, затем попыталась трансгрессировать, но Малфой не обманул ее, когда сказал про антиаппарационные чары. Бросившись к лестнице, Гермиона побежала на самый верхний этаж. Сплошные двери, лабиринты коридоров, залы и, наконец, библиотека. Забежав в нее, она принялась искать укромное местечко среди стеллажей, какую-нибудь нишу, что угодно… Голова раскалывалась от боли, но больнее было где-то внутри, в сердце. Это уже даже не боль, эта рана. Гермиона поняла, он зол на нее, но на что именно? Что такого она сделала, если сейчас он готов покалечить ее или даже убить? Неужели все это из-за того поцелуя с Симусом? Боже, какая нелепость…

Внезапно послышался жуткий скрежет, распахнулись двери, и в тот же миг Гермиона почувствовала дрожь по всему телу — волк находился уже в библиотеке.

Мысль о том, что Драко был способен на ее убийство, не укладывалась в голове, но инстинкт самосохранения подсказывал ей, что проверять этого лучше не стоит.

Она затаила дыхание и прислушалась. Разумеется, Малфой играл с ней, намерено оттягивая момент поимки добычи. Гермиона понимала это, ведь в ином случае, находясь здесь, он бы давно уже схватил ее. Она все еще помнила, на что он был способен в обличии волка. Но это лишь давало ей немного времени. Не было никакой гарантии, что она останется цела и невредима в самом конце.

Шаги зверя становились все громче по мере его медленного, хищного наступления. Все громче стучали его когти по деревянному паркету…

Вдруг Гермиона почувствовала еле уловимый сквозняк. Тянуло откуда-то справа. Она огляделась и заметила, что через несколько стеллажей от нее виднелась приоткрывшаяся балконная дверь. Если она успеет добежать до нее, то ей удастся проскользнуть в другое помещение, поскольку длинный балкон соединял сразу несколько комнат особняка.

Гермиона дождалась, пока волк обогнет ближний к ней ряд стеллажей и окажется чуть дальше, чтобы у нее появился хоть какой-то шанс. Нервы были на пределе, хотелось кричать, срывая голос, бежать, выпрыгнуть из окна, лишь бы весь этот ужас прекратился. Но и сдаться она не могла тоже, ведь у нее был Чарли.

Добежав до балкона, она резко захлопнула дверь и повернула миниатюрный заржавевший ключик в скважине. Без всякого сомнения, шум привлек волка, и через мгновение он уже стоял напротив этой стеклянной двери и страшно скалился, пожирая Гермиону плотоядным взглядом. Она же не двигалась с места, твердо глядя на него. Чтобы повернуть аналогичный ключ в замочной скважине с его стороны, ему придется принять человеческий облик, и, возможно, тогда у нее появится шанс поговорить с ним.

Тяжело дыша, она вглядывалась в его глаза, пытаясь прочесть еще хоть что-нибудь, помимо ярости, но тщетно. Тут, как она и предполагала, Малфой вновь обратился в человека и, противно ухмыляясь, шагнул к двери.

— Ну же, покажи мне свою ценность, храбрая гриффиндорка, — глумился он. Его голос раздавался глухо из-за разделявшей их балконной двери.

Она ждала, что он повернет ключ и отопрет эту преграду, но Драко вдруг опять превратился в волка, ощерился, зарычал и попятился назад, явно готовясь к прыжку. Гермиона испуганно вздрогнула и бросилась к соседней двери. Уже запирая ее изнутри комнаты, она услышала звук разбивающегося окна и побежала через очередной небольшой каминный зал, вновь запирая за собой все двери, чтобы хоть как-то задержать зверя.

Оказавшись на лестнице, Гермиона устремилась вниз, перепрыгивая через ступеньки. Добежав до самого холла, она вдруг вскрикнула от неожиданности — очевидно, Малфой знал особняк лучше нее и использовал короткие пути, потому что сейчас крупный серо-белый волк уже дожидался ее внизу. Все было на его стороне, и она просто обречена на провал… или на смерть здесь.

От неожиданности Гермиона запнулась. Она была почти у самого подножия лестницы, но это все равно не помешало ей неудачно упасть и больно удариться, ушибив колено, правый бок и вывихнув лодыжку. Слезы хлынули градом по лицу. У нее больше не осталось сил на борьбу с ним и с кем бы то ни было еще. Она безмерно устала, ослабела, чувствуя себя беспомощной старухой… Все, на что ее хватило, это доползти до ступенек и вскарабкаться на них, когда волк вновь яростно ощерился и бросился на нее.

Сердце Гермионы неистово билось. Она представляла себе смерть в разных обличиях, и вот теперь ничуть не сомневалась, что истекают последние минуты ее земного существования. Голову внезапно пронзила острая боль — Малфой снова это делает… опять, словно ложкой, копается в ее голове, особо жестоко, намерено причиняя нестерпимую боль.

Однажды он рассказал, как этому его научила Беллатриса Лестрейндж, но Гермиона и подумать не могла, что сама станет объектом его цели, жертвой пытки такого рода.

— Пожалуйста, перестань, — взмолилась она. — Драко…

Волк приблизил к ней свою морду и вновь оскалился, но все же прекратил болезненное проникновение в ее голову. Гермиона и так уже была в ловушке, ей не сбежать от него. Она не могла двигаться, и была заключена в кольцо его тела. Драко долго и внимательно вглядывался в ее лицо — заплаканное и измученное — оно по-прежнему казалось ему самым прекрасным.

Черт возьми, он планировал до смерти на пугать ее, но не калечить. Его сердце невольно сжалось от ее изнуренного, беззащитного вида, но он ни за что не покажет ей этого.

Став человеком, Малфой поднялся на ноги, потянув за собой Гермиону. Та застонала от боли и вся съежилась, словно стараясь отгородиться от него. Он перехватил ее за талию и прислонил к стене, придерживая руками и своим телом.

— Что ты со мной сделаешь? — прошептала она. Прикосновения были почти интимными, и он медленно втянул воздух рядом с ней.

— Я ненавижу тебя… — Драко тяжело задышал ей в волосы, щекоча своим дыханием ее шею.

Гермиона замерла, прислушиваясь к его дыханию. Она опасливо положила руки на его плечи, а затем потянулась, обнимая за шею.

— Я люблю тебя, Драко, — вымолвила она еле слышно, но достаточно уверенно. — И пусть тебе все равно, пусть ты злишься на меня, но это то, что я чувствую, и боюсь, как огня. Но что бы ты ни делал, что бы ни говорил, я люблю тебя и, наверное, всегда буду.

(кликаем на цитату)

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Картинки/Арты

---

Глава 10 часть I

[Mary~Cherry]

Все вы — лживые лицемерки. И совершенно не имеет значения факультет, который вы заканчиваете, верно? Потому что вы двуличные. Фальшивые. Дряни.

1 января 2000 год

«А о цене мы поговорим позже»… — бесконечное множество раз звучали в голове Драко ее слова.

Так, значит, цена? Вот что важно? Может, ее вообще не волновало ничего, кроме этого?.. Его самого стошнило бы от подобной сентиментальной чуши в голове, если бы не одно гребаное обстоятельство — он плюнул в лицо своего отца, когда посмел противоречить ему из-за той, которая просто вытерла об него ноги, прежде исследовав на нем прелести своих женских чар. Ярость вскипала багровой, не знающей преград волной, обжигая сердце, когда перед глазами всякий раз всплывал ее образ в тот момент, когда она целовала Финнигана.

«Я ненавижу тебя!» — кричала она Драко всего за какие-то четверть часа до этого инцидента.

Кулак сжался и с неимоверной силой впечатался в письменный стол, который непременно развалился бы, не будь он выполнен из исключительной качественной древесины.

«Никто не смеет так поступать со мной. Она ненавидит меня? Ненавидит за то, какой я есть?»

— Что ж, в таком случае, грязнокровка, я ненавижу тебя! — его голос, пропитанный ядом, звучал как никогда уверенно, но образ Гермионы вновь возникал перед глазами. Она всецело проникала в мысли и напрочь отказывалась покидать его больную голову.

Драко закрыл глаза и представил, как он завладевает ее мягкими губами, а потом терзает их, вымещая всю свою злость. Терзает до крови, которой он будет вдоволь упиваться. Да, мыслить в таком русле оказалось намного приятней…

Вдруг кто-то постучал в дверь его спальни, и сразу вошел, не дождавшись приглашения. Так иногда делала только…

— Убирайся!

Пэнси замерла на пороге, недоумевающее глядя на Малфоя.

— Это я, Драко, — осторожно произнесла она, прикрывая за собой дверь.

Малфой даже не стал оборачиваться.

— Я знаю, — презрительно бросил он через плечо. Несколько минут в комнате царило молчание, под тяжестью которого Паркинсон была готова опуститься на пол и просто-напросто разрыдаться в голос. Ей хватило пары мгновений, чтобы догадаться, что он теперь знает. И как бы она ни вела себя сейчас, он останется непреклонен. Она предала его. И вряд ли в ближайшее время вновь завоюет доверие друга.

Пэнси не знала где и когда Драко смог уличить ее с Люциусом, потому что это происходило довольно продолжительное время — около месяца — до того дня, когда она призналась в любви мистеру Малфою. С тех пор что-то словно надломилось, и Люциус не позволял себе касаться ее.

Но какое, в сущности, сейчас это имеет значение?

— Драко…

— Я велел тебе убираться! — рявкнул тот, не дослушав, но Пэнси все же продолжила, осмелившись подойти к нему.

— Ты не имеешь права осуждать меня, — твердо заявила она. — Мне очень жаль, что я не рассказала обо всем раньше, но только потому, что боялась вот такой реакции. Ведь ты злишься не за ложь… Ты злишься, потому что я посмела заменить ему Нарциссу.

— Что ты несешь?! — Малфой резко развернулся, впиваясь колючим взглядом в ее красивое лицо. — Как ты смеешь упоминать ее! Ты… Все вы — лживые лицемерки. И совершенно не имеет значения факультет, который вы заканчиваете, верно? Потому что вы двуличные. Фальшивые. Дряни.

Пэнси смотрела на него, не говоря ни слова, и осознавала в глубине души, что вся его злоба сейчас спровоцирована далеко не только ее поступком. Здесь и отец, который никогда его не понимал; и новый брат, перед которым он так провинился; и Нарцисса, которая… умерла. Вот так просто оставила его здесь совершенно одного. Но прежде всего Драко ранили в самое сердце — а значит, Грейнджер.

Взгляд Паркинсон упал куда-то мимо, и она тихо вымолвила:

— Не знаю, что она сделала, но, пожалуйста, не натвори глупостей.

Лицо Малфоя исказила надменно-презрительная гримаса.

— Не думаю, что когда-либо буду нуждаться в твоих советах, милая. — Это все. Больше он не намерен был слушать ее, и она это понимала.

Пэнси уже уходила, когда в последний момент у самой двери ей послышалось его тихое злостное шипение: «Она за все мне заплатит». И без всякого сомнения она знала, что речь не о ее персоне.

***

5 января 2000 год

Этот ужин в особняке Малфоев Гермиона провела в полном одиночестве. Не потому, что не стала спускаться из своей комнаты, наоборот, она была единственной, кто явился. Чарли прописали постельный режим, Люциус не возвратился из Министерства, а он… Гермиона не видела его со вчерашнего обеда. Все эти дни они не разговаривали.

С того момента Малфой словно бы не замечал ее, и, как бы она ни старалась противиться своему сердцу, все же тоска прочно обосновалась у нее в душе.

Когда Гермиона расспрашивала Чарли о случившемся, тот отмалчивался. В первый день, когда он только очнулся, то не вымолвил ни слова, а спустя сутки, тихо и безэмоционально выдавил, что сам спровоцировал Малфоя. Разумеется, Люциус никому не позволил выносить правду о случившемся за пределы особняка, но Гермиона не могла так просто это оставить. Но в то же время, услышав признание Чарли, ясно представляла себе, каким он мог быть, и как на это всегда реагировал Драко.

Затем он рассказал ей все в подробностях: как увидел их, как осознал, что его домыслы не были простыми домыслами, и как он возненавидел этот дом еще больше, поэтому выместил всю злость на брате, а в итоге эта злость вернулась к нему обратно в виде непростительного заклятия.

Стыд за ложь Чарли и горесть из-за всего произошедшего затопили Гермиону. Поступок Малфоя не должен оставаться безнаказанным — она понимала это. Так же, как и то, что ему нужно было раскаяться в содеянном. Но, конечно, ни того, ни другого Драко совершать не стремился, и Гермиона доложила бы обо всем куда следовало, если бы не одно досадное обстоятельство — она любила его. Любила так сильно, что это причиняло боль.

Закончив ужин, Гермиона еще долго сидела за столом и глядела на затухающий в камине огонь. Стоял вечер — тихий и на удивление теплый, даже несмотря на то, что за окном зима, ведь в Уилтшире она как будто холодней, чем в Лондоне. Сегодня в небе можно было отчетливо увидеть мерцающие звезды, но на подобное зрелище сил уже не хватало. Гермиона медленно поднялась из-за стола и направилась в свою комнату, но, уже подходя к двери, замерла на месте. Дверь была приоткрыта, как когда-то давно, словно внутри вновь ожидал Малфой.

Глубоко вздохнув, она сделала маленький шажок вперед. На самом деле Гермиона совершенно не была готова к разговору с ним. Только не сейчас, когда силы покинули ее, и она нуждалась в отдыхе. Но тем не менее она чувствовала, что, несмотря ни на что, должна признаться ему — он единственный на данном этапе ее жизни, и все внутри нее стремится быть с ним. У нее нет больше сил бороться с этим, и пусть Малфой не поймет ее, пусть растоптает, унизит — что угодно… Она все равно скажет ему правду.

В комнате не было света, но, когда Гермиона зажгла его, то никого не увидела.

— Драко? — тихо позвала она.

Никто не откликнулся, но боковым взглядом Гермиона уловила какое-то движение на кровати. Подойдя ближе, она обнаружила на ней маленький пушистый комочек — это был белый кролик, на одной из лапок которого красовалась привязанная записка. Гермиона потянулась к нему, чтобы взять на руки, но как только коснулась мягкой белой шерсти, почувствовала резкий рывок и головокружение. Она… трансгрессировала? Кролик был зачарован, догадалась девушка, не отпуская его теплое тельце, суетливо ерзающее у нее в руках, и внимательно рассматривая помещение, в котором оказалась.

— Чичели-холл, — прошептала Гермиона, оглядываясь по сторонам. Да, она сразу узнала это место. — Но зачем тебе понадобилось перемещать меня сюда? — она вновь обратила внимание на зверька и вспомнила про записку на его лапке.

«Привет, меня зовут Чарли», — прочитала она. — Что… что это значит?.. — нахмурившись, Гермиона случайно выпустила кролика, и тот отскочил к противоположной стене, пока из-за поворота не послышалось свирепое рычание, и не показался волчий оскал.

Она успела только зажать ладонью рот, чтобы сдержать вопль, когда острые клыки вонзились в мягкое пушистое тельце и разодрали его, окрасив белоснежную шерсть в багровый цвет. Затем, отбросив кровавые ошметки, волк цепко ухватился взглядом за Гермиону и начал приближаться к своей новой жертве со всей своей осторожностью и грацией — как умел только он — пригнувшись и ощерившись.

(кликаем на цитату)

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Картинки/Арты

---

Глава 9 часть V

[Mary~Cherry]

— Да, это я сделал! Круциатус, ясно? Но я не жалею, потому что он сам напросился...

Симус в этот вечер был немного застенчив и отличался безукоризненной любезностью, но отчего-то весь его вид словно бы говорил, что он никогда так не чувствовал себя не на своем месте, как сейчас. Будто бы кто-то пристально следил за каждым его действием и был готов броситься и растерзать, соверши он нечто предосудительное. Но что именно? Радовало только одно — Гермиона не отходила от него и подарила целых два танца.

Да, он увлекся ею. Даже странно, что в Хогвартсе он никогда не воспринимал ее как девушку.

Спустя какое-то время, Гермиона держалась увереннее. Присутствие рядом Симуса действовало именно так, как она и рассчитывала. Немного мешались иные гости, которые при разговорах с ней, неизменно пытались склонить тему в прошлое — туда, где она осталась в полном одиночестве. Наконец все привело к тому, что она и Симус решили покинуть общую гостиную.

Гермиона сразу устало опустилась на ступеньки лестницы, ведущей из холла на второй этаж. Та самая лестница, с которой она упала почти полгода назад…

— И так всякий раз? — поинтересовался Финниган, устраиваясь рядом с ней. — Глупый, конечно, вопрос, ведь порой и ко мне проявляют интерес, что говорить о твоей персоне.

— Ничего, я… — Гермиона растерянно улыбнулась, хотя улыбаться ей совсем не хотелось.

— Привыкла? Никогда в эту чушь не поверю, — Симус тоже заулыбался. И в самом деле чушь. Он словно прочитал ее мысли.

Гермиона удивленно подняла голову, потому что еще так бы выразился Рон. Это его интонации. Она вгляделась в глаза Симуса — они выражали добродушие, какое выражал Рон. И тут, словно что-то щелкнуло в ее голове; поддавшись мимолетному импульсу, она легонько прикоснулась к его губам своими. Поцелуй длился лишь мгновение, но Гермионе этого было достаточно, чтобы осознать свою ошибку. Она прикрыла глаза и, отстранившись, виновато покачала головой.

— Прости меня… не то…

Что она пыталась отыскать в нем? Или кого? Рона? Но у них никогда не было ничего серьезней дружбы… И никогда не будет. Рона больше нет, а значит, и нет смысла искать его в ком-то. А может, она хотела избавиться от этой мучившей ее влюбленности в Малфоя, чтобы окончательно не свихнуться на почве этих чувств? Будет другая жизнь — без него. Так, может, с Симусом?

Нет.

Он — не то. И разве можно назвать влюбленностью чувство, поселившееся в ее сердце. Она любила Малфоя. Любила настолько сильно, насколько ей не хотелось этого признавать.

Симус хотел было что-то мягко возразить, но позади них вдруг раздался странный резкий звук. Это был Драко, постукивающий своим фамильным перстнем по кованым лестничным перилам. Гермиона медленно обернулась и увидела холодный взгляд и непроницаемое лицо. Симус же немедленно соскочил со ступенек и, слегка попятившись от лестницы, растерянно, но достаточно сухо поприветствовал бывшего однокурсника:

— Малфой.

— Финниган, — оскалившись, ядовито бросил тот в ответ и лишь потом отпустил взглядом Гермиону. — Как странно… Мне казалось, его мы не приглашали, — Драко принял задумчивый вид, не обращаясь конкретно к кому-то.

Гермиона, в свою очередь, тоже поднялась со ступенек и с вызовом приподняла подбородок.

— Приглашали. Здесь и мои гости.

Малфой скривил верхнюю губу в подобии улыбки.

— Это все, безусловно, имеет большое значение, — протянул он, — но, пока ты тут путаешься со своими гостями, — он вновь окинул их обоих холодным взглядом, — твой приемыш валяется без сознания в своей спальне.

Слова полоснули по самому сердцу. Гермиона больше ничего не слышала. Дышать стало трудно… практически невозможно. Она не помнила, как добралась до комнаты Чарли. Ни руки, ни ноги, казалось, не слушали ее. Дверь резко распахнулась, и она замерла на пороге. Глаза отказывались информировать, потому что их заволокли слезы. Медленно прошагав к постели, Гермиона протянула одну руку к волосам мальчика, а другой зажала рот, чтобы не закричать.

Почти следом вошел Малфой и захлопнул дверь прямо перед носом Финнигана, напоследок окинув его уничижительным, выражающим полное презрение и негатив взглядом.

— Ч-что с ним… п-произошло?.. — выдавила Гермиона. Малфой медленно подошел к кровати с другой стороны.

— Не знаю, — мрачно ответил он.

В голову полезли разные панические мысли о неизлечимых опасных заболеваниях.

— Как это не знаешь?! Где ты его нашел? Что могло с ним случиться? — слезы крупными каплями стекали по лицу Гермионы. Она вперила в него свой пронзительный взгляд, пытаясь добиться хоть какой-то информации.

— Не знаю. Он лежал там… у лестницы. До того, как вы с Финниганом явились туда. Может, сброситься решил? — пожимая плечами, нервно и раздраженно усмехнулся Драко. — Ты подала неплохой пример однажды.

Гермиона вновь принялась гладить волосы Чарли, параллельно нащупывая пульс. Конечно же, есть. Конечно же, он только без сознания. Эта мысль понемногу казалась успокаивающей, ведь могло быть и хуже, если вдруг Чарли всерьез задумал бы…

— Эта полная чушь, Малфой, он бы никогда не пошел на такое, — зло выпалила она, вновь бросая на него взгляд. На сей раз ожесточенный.

— Ты же у нас самая умная, вот и определи, что с ним могло произойти!

Гермиона опустила глаза и сжала зубы, не выпуская руку мальчика из своей, а потом…

— Ах, ты ублюдок… — еле слышно, одними губами произнесла она, — Это ты… Это ведь ты, правда? Я вижу, когда ты лжешь…

Малфой только скрестил руки на груди и посмотрел на нее странным взглядом.

— Это ты сделал… — выдохнув, в ужасе покачала она головой, а в следующее мгновение набросилась на него, толкая и ударяя по чему только придется. — Как ты посмел?! Он же ребенок! Твой брат!! Я ненавижу тебя! Что ты с ним сделал?!

Малфой перехватил руки Гермионы и прижал ее к себе.

— Да, это я сделал! Круциатус, ясно? Но я не жалею, потому что он сам напросился.

— Что ты несешь, ты не имел права так с ним поступать! Непростительное… против беззащитного ребенка… — она словно задыхалась, пытаясь оттолкнуть его от себя.

— Что здесь происходит? — прозвучал ледяной голос, выражающий вечное презрительное отношение к чему-либо. В комнате стоял Люциус Малфой.

Драко наконец отпустил Гермиону, уставившись на отца.

— Что с ребенком? — протянул хозяин особняка, подозрительно осматривая их лица.

— Вот именно, с ребенком! — дрожащим голосом заявила Гермиона. — Это ваш сын — оба ваших сына, — а вы ничего не сделали для того, чтобы между ними появилась хотя бы толика взаимопонимания.

— Помолчи, — безэмоционально обрезал Люциус, но было видно, что на сей раз это безразличие скорее напускное. — И не смей больше никогда раскрывать рот на эту тему. Это тебя не касается, грязнокровка, ведь в наш уговор ничего, кроме материальной стороны, не входило.

Гермиона тяжело дышала, глаза ее были мокрые от слез, а сердце колотилось так, будто было готово выпрыгнуть наружу. Что-то сжималось внутри, словно пружина.

— Тогда я требую компенсации за это, — она указала пальцем на Чарли. — На такое я не подписывалась, — металл в ее голосе заставил Люциуса посмотреть на нее другими глазами. Он словно заинтересовался, но в то же время и озадачился. — И вызовите доктора. А о цене мы поговорим позже, — отчеканила она, а затем, вытерев слезы, вновь подошла к кровати Чарли и присела на ее край, взяв его руку в свою.

(кликаем на цитату)

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Картинки/Арты

---

Глава 9 часть IV

[Mary~Cherry]

Надеюсь, в ваших сердечках еще осталось место для меня? Простите за такой невыносимо долгий перерыв.

Он зашел слишком далеко. Плевать, что он ребенок — наказать!

«Не так ты должен был узнать», — мелькнуло в мыслях Драко сожаление.

— Давно, — протянул он, наблюдая за тем, как глаза мальчика все больше наполнялись каким-то отчаянием. — Почти сразу, как ты оставил ее со мной. — Все же доля злорадства явственно ощущалась в тоне Малфоя.

Чарли задышал еще глубже. Глаза его покраснели, но он изо всех сил старался не заплакать.

— И что же ты думаешь? — шмыгнув носом, ядовито выпалил он. — Что ты очаровал ее? Или, может, что она в тебя влюбилась?

— А что, если и так? — насмешливо бросил Драко, принимаясь расхаживать вдоль длинного кухонного стола. Его бесстрастное выражение лица привело Чарли в еще более нервное состояние.

— Черта с два! Ты и волоса ее не стоишь. Ты никогда не отнимешь ее у меня, потому что все, что ты делаешь, обречено на провал, жалкий идиот.

— Да что ты, — Малфой склонил голову, произнеся эти слова с некоторым раздражением. — Знаешь, ты с этим запоздал немного. Мы зашли достаточно далеко, — губы Драко растянулись в мерзкой ухмылке. — И ей это нравилось.

Чарли застыл на месте, почти физически ощущая боль от брошенных Малфоем слов. В голове будто набатом стучали его последние фразы. А затем…

— Это ничего не значит, — твердо. Так, как мог только он. — Ты больше не нужен ей. — Лицо Чарли приобрело безэмоциональное выражение, словно он натянул маску.

Малфой вспомнил, как то же самое частенько проделывал отец, и слегка нахмурил брови.

— Слышал, что я тебе сказал? Ты. Больше. Ей. Не. Нужен.

— Лучше бы тебе сейчас заткнуться, — угрожающе прорычал Драко, ощущая такое знакомое чувство, как закипает внутри кровь. Его ярость неистово просилась наружу, как бы он ни стремился скрыть это от мелкого мерзавца.

— Ты ничего мне не сделаешь, ведь у Драко Малфоя всегда кишка тонка. Даже отец… Разве может он гордится подобным сыном? Ты просто ни на что не годен, — голос Чарли постепенно приобретал превосходство. Не осталось и следа от его слез.

В воцарившейся вокруг тишине неслышно было, казалось, даже их дыхания. Малфой сжал кулаки с такой силой, что послышался хруст. Все мысли исчезли, осталась только одна навязчивая идея, мелькнувшая на задворках сознания когда-то давно. Теперь она отчаянно билась в его голове.

Наказать.

В такт пульсу, с каждым разом все громче и громче. Она кричала так, что ему хотелось согнуться пополам и зажать уши ладонями.

Наказать!

Мелкий ублюдок говорил о таких вещах, упоминать которые совсем не следовало.

— Я сделаю все возможное, чтобы мы поскорее убрались отсюда, — бросил Чарли, вконец лишая Драко остатков самообладания.

Он зашел слишком далеко. Плевать, что он ребенок — наказать! Пришла пора этому негодяю хлебнуть того же, что доставалось в детстве самому Драко от руки отца.

— Ну? Что ты мне сделаешь? — глумился мальчик.

НАКАЗАТЬ!

— Круцио! — рявкнул Малфой, резко вскинув палочку. Взгляд его, словно бы обезумевший, казалось, испепелял.

Крик Чарли разнесся по всему кухонному помещению. Зажмурив глаза, он упал, изогнулся и затрясся в страшных конвульсиях. Маленькие капельки слезинок покатились по его лицу, по вискам… Это продолжалось пока его тело не пронзило последней судорогой, и мальчик не потерял сознание.





В полной растерянности Гермиона осмотрелась по сторонам, слезы застилали глаза, и она никак не могла найти Чарли. Только что она спустилась из своей комнаты, где при помощи заклятия замаскировала след на шее, и на самом деле ей меньше всего хотелось, чтобы Чарли видел ее в таком состоянии, но почему-то в сердце поселилась странная тревога за него. Все, что она чувствовала за прошедшие дни, — это страх, мятежность и необъяснимое, сводящее с ума волнение. Ее сердце словно бы чувствовало ледяное дыхание надвигающейся смерти, но признания этого обстоятельства она боялась еще больше, ведь, если во что-то поверишь, это непременно сбудется. А если покопаться в памяти, в ее жизни с большей вероятностью всегда сбывались только мрачные опасения.

Гермиона вспомнила, как плохо себя чувствовала накануне, с трудом взбираясь по лестнице. Эти «приступы» — как она их про себя называла — за последнее время участились и стали куда сильнее влиять на ее физическое состояние, чем в то время, когда она только приехала в поместье. Лишь тот период, когда ей казалось, что все более-менее налаживается, та иллюзия безмятежного счастья позволили ей на время забыть о приступах. Может, рецидив слишком болезненный именно из-за этого? Но, как бы там ни было, те мгновения стоили того, чтобы так мучиться сейчас.

— Гермиона? — кто-то дотронулся до ее руки, и она резко обернулась.

— Привет, Симус…

Конечно, не Чарли, у него ведь не такой низкий голос.

— Ты, кажется, чем-то взволнована?

— Нет… э-э… рада, что ты пришел. Как твоя рука?

Казалось, Финниган немного смутился, вспомнив тот инцидент с волком в лесу.

— Ничего. Уже все в норме, — тут он продемонстрировал ей свою ладонь, но несколько маленьких шрамов от клыков внимательный взгляд Гермионы все же смог уловить. — Я подумал, может, ты потанцуешь со мной?

Он не заметил ни тяжелого вздоха, ни взволнованных взглядов, которые Гермиона бросала по сторонам, ровным счетом ничего необычного, когда она все же согласилась. Согласилась просто потому, чтобы хоть немного отвлечься.





Драко заставил себя с силой разжать пальцы и отбросить палочку в сторону. Спина его была липкой от пота, на лбу выступила испарина, а в легкие отказывался поступать кислород. Он подскочил к неподвижному телу, несколько долгих мгновений не мог пошевелиться, лихорадочно думая, как поступить дальше, и, наконец, схватив его на руки, стремглав помчался наверх.

(кликаем на цитату)

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Картинки/Арты

---

[Darina_Berjozina]

Нет, ну это неинтересно.... Сто лет сюда не заходила, а уведомлений всё нет и нет... Вроде и подписана Теперь если и захожу сюда, то только ради той истории в гифках
Но, как говорится, гифки это хорошо, но хочется чего-то посущественнее

@настроение: непонятное (но уж точно неплохое)

@темы: Непрерывная цепь собственных открытий — Жизнь

---

Глава 9 часть III

[Mary~Cherry]

С большим и бессовестным опозданием ко Дню Рождения  Maria Tudor. Посвящается ей же

Если ты не можешь подняться к своему идеалу ввысь, тогда опусти его к себе вниз...

— Что ты делаешь?! — шипела Гермиона, брыкаясь и пытаясь освободиться из его крепких рук.

— А что я делаю?

— Перестань… — силы ее были на исходе. — Прекрати немедленно! — она наконец оттолкнула его от себя и принялась судорожно поправлять волосы и платье.

Малфой вновь во все глаза рассматривал ее, ощущая в себе опасные демонические силы. Гермиона глубоко дышала, заставляя вздыматься грудь, отчего в его голову полезли порочные мысли, усугубляя ее положение.

— Перестань, — вновь взмолилась она. — Я не могу дышать, когда ты так на меня смотришь.

Сейчас она казалась ему не просто красивой, нежной, трогательной — она была совершенной. Абсолютным противопоставлением тем девушкам, с которыми раньше он проводил время. Девушкам, полным хитрости и невозмутимой лжи.

Безупречная. Та, за которой можно следовать, но которая всегда будет возвышаться, потому что он — Драко — далеко не подходящая кандидатура для нее. Она во всех отношениях лучше и искреннее его, но… У него нет сил отказаться от нее.

Если ты не можешь подняться к своему идеалу ввысь, тогда опусти его к себе вниз, — мрачные мысли заполняли его голову.

Вырви с небес. Пусть она испачкается этой грязной, похотливой любовью. Зачем? Чтобы никто и близко к ней не подходил. Только он. Потому что он любит ее. Всем своим черным, порочным, эгоистичным сердцем любит.

Мягко, но настойчиво он притиснул ее к стене, а затем прильнул губами к ее шее. Гермиона на мгновение замерла в безотчетном испуге, но почти сразу принялась отталкивать его от себя. Кожа под его пальцами пылала.

— Драко… — едва дыша, прошептала она.

Малфой жадно вдохнул аромат ее волос. Он хотел ее. Хотел чувствовать ее тесное, влажное естество, смыкающееся вокруг его напряженной плоти. Втянув в рот небольшой участок на нежной коже и вырывая из ее уст приглушенный вскрик, он оставил небольшой, но резко обращающий на себя внимание след.

— Что ты наделал?.. — Гермиона растерянно дотронулась до своей шеи.

— Не стесняйся, — издевательски протянул Малфой. — Тебе очень идет.

— Праздник еще не закончен, меня ждет Чарли! Как я покажусь ему в таком виде?

— А мои ощущения уже давно не располагают к соблюдению приличий, — желчно произнес он, услышав ненавистное имя. — Усвоила?

Он будто глумился, нахально и самоуверенно вторгаясь в ее личное пространство, хотя, по сути, не имел на это никакого права. Особенно сейчас, когда она вынуждена находиться в обществе в качестве жены его отца. А что подумает Чарли, если вдруг увидит ее до того, как она успеет скрыть этот позор?! Ярость, гнев и негодование вскипели в ней так внезапно, что она не успела подумать о последствиях, прежде чев выкрикнуть:

— Никогда больше не смей подходить ко мне, ты — омерзительный, себялюбивый негодяй! — по-настоящему вспылила она. — Ты всегда думаешь только о себе, о том, как бы удовлетворить свои грязные потребности. Скажи, тебе хоть раз приходилось сталкиваться с таким понятием, как ответственность?

Малфой лениво облокотился о стену.

— Когда ты злишься…

— Заткнись! Я не хочу слышать очередные похотливые замечания, — прошипела она. — Ты… ты не заслуживаешь… — «моей любви», хотелось выкрикнуть ей, — …всего, что имеешь.

— Неужели? — протянул он в своей обыкновенной язвительной манере. — И чего же я, по-твоему, достоин? — Драко протянул руку, намереваясь дотронуться до ее подбородка. Да, он знал, что ведет себя ужасно, но выпитый алкоголь и внутреннее смятение толкали его на все это.

— Не смей! Ты просто отвратителен, — выдохнув, покачала головой Гермиона. Слезы отчаяния навернулись на ее глаза, и она стремительно выбежала из кухонных помещений.





Торопливо поднимаясь по ступенькам и вытирая на ходу слезы, Гермиона не заметила притаившегося у самого подножия лестницы, в неглубокой нише, Чарли. Его глаза, устремленные в одну точку, казалось, были наполнены холодной невозмутимостью, но участившееся дыхание говорило об обратном.

Он медленно выбрался из ниши и спустился вниз.

Драко не сразу заметил брата, а когда вынырнул из раздумий и обратил на него внимание, тот уже сжимал палочку в руке.

— Твой вид внушает мне опасение за твое здоровье, — издевательски уронил Малфой, собравшись было обойти его, но Чарли преградил ему путь. — А вот это уже интересно.

Драко не смеялся, только кривил уголок рта в ухмылке. Лишь здравый смысл удерживал его в руках. Но вот чего ему действительно хотелось бы, так это расквитаться с сопляком за все то, что, по его мнению, тот отобрал у него.

— Когда это началось? — вдруг вымолвил Чарли.

— Началось что?

— Между вами… — голос его предательски дрогнул.

Ну конечно, он понял. Все вокруг видели очевидное, и Чарли не стал исключением. Он замечал это в ее взгляде, в беспокойных движениях, а их неосторожные контакты только подтверждали его догадки. И теперь он мужественно стоял перед таким ненавистным братом, безмолвно восприняв правду, словно он был вовсе не одиннадцатилетним мальчишкой, а куда более взрослым человеком. Впрочем, такое впечатление он создавал почти всегда. Только лишь одно обстоятельство на сей раз тронуло его непоколебимость…

Гермиона.

Драко не ответил ему сразу, начав безмолвную борьбу. Они напряженно уставились друг на друга. Ему казалось, что только теперь, в эту самую минуту, когда Чарли — этот, в сущности, совсем еще мальчишка — догадался обо всем и сверлил ненавистным взглядом, глубоко дыша и глотая слезы, он ясно смог разглядеть его. Ведь все, чего боялся этот ребенок, — потерять ее. Гермиону. Ту единственную, которая служила напоминанием о его прошлой жизни. Она всегда была рядом. Со всей своей очаровывающей теплотой и вселяющей надежду добротой. И конечно, он будет тянуться к ней, потому что это у него в крови. Кому, как не Малфою, знать об этом? Ведь для него она такой же свет. Он пытается защитить ее, потому что любит.

(кликаем на цитату)

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Картинки/Арты

---

Глава 9 часть II

[Mary~Cherry]

Он должен решать, когда все прекратится. И он решил — никогда.

— Он еще ребенок, Драко! — не выдержав, крикнула Гермиона.

— Заткнись! Заткнись!! — потеряв над собой контроль, Драко вновь притиснул ее к стене с такой силой, что с губ Гермионы слетел едва слышный всхлип. Его горячее дыхание заставляло колыхаться упавшие ей на лицо волосы. — Ты окрутила меня, — вкрадчиво и угрожающе зашипел Малфой. — С самого твоего появления здесь я был сбит с толку, — очень медленно он переместил свою руку с ее плеча на шею, а затем аккуратно и почти нежно заправил выпавший локон ей за ухо. Почти как раньше, и Гермиона бы расслабилась, если бы рука его не дрожала от ярости, а взгляд не покрылся ледяной коркой. — Ты нарочно, да? Я глаз от тебя не мог оторвать — ты казалась такой трогательной, нежной… Безумно красивая, — он быстро оглядел ее лицо и вновь вдавил ледяным взглядом в стену. — Я все время думаю о тебе, — произнес он так, словно в этом была ее вина. — Все в этом доме теперь, кажется, носит твой отпечаток, понимаешь? В этом гребаном доме, который по определению присутствие грязнокровки выносить не должен!

Гермиона не двигалась. Пораженная, она боялась совершать какие-либо движения и долго смотрела на него, силясь понять, почему он так резко отреагировал. Почему просто не забудет? Ведь это не он, а она испытывала эту несносную влюбленность, щемящую сердце.

— Конечно, не понимаешь…

— Драко, я… не могу. Для тебя это просто игра. А он не поймет, не простит. Просто забудь…

Опять Он. Драко все также было сложно держать эмоции под контролем. Звериная ярость вскипала внутри всякий раз, когда она упоминала мальчишку. Наверно, поэтому все, что окружало его в радиусе нескольких шагов, оказалось перевернуто, разбито вдребезги. Раздавался звон бьющихся о пол и разлетающихся на мелкие осколки склянок с ее лечебными зельями. Глубокое отчаяние захлестнуло его.

Забыть? Это же полный бред. Это ни от кого не зависит — выходит само собой. Только у него не вышло. Он должен решать, когда все прекратится. И он решил — никогда.

— Я не сдамся, Грейнджер.

Слова обрушились на нее, словно ведро ледяной воды. После того, что Гермиона сейчас наблюдала, она была готова к ненависти, злости, унизительным оскорблениям в свой адрес…

Лишь когда за ним закрылась дверь, она вновь обрела способность дышать.





Приближался вечер, подтягивались гости. За пару часов до торжества Гермиона незаметно для главы семейства прошмыгнула в библиотеку, чтобы поискать какую-нибудь информацию о талисмане, который принес Фоукс, и будто само провидение столкнуло ее с Драко.

Он сидел там в полном одиночестве, потягивая вино прямо из бутылки, и словно дожидался ее. Она осторожно приблизилась к полкам, но почти сразу услышала движение — он стал позади.

— Перестань мне сниться, Грейнджер, — растягивая слова, протянул Драко совсем рядом.

— Я уже не Грейнджер, — занервничав, бросила Гермиона. Неожиданно она почувствовала его руки у себя на талии и вмиг отскочила от него.

Малфой лениво ухмыльнулся, облокотившись спиной о книги и полки.

— Ты ведь спустишься сегодня к гостям, не так ли?

— У меня есть выбор?

— Жду с нетерпением, — вымолвил он, словно бы намеренно порочно разглядывая ее.





Только чуть позже Гермиона убедилась, что он что-то задумал. Когда ей уже было не вырваться из жарких объятий и раскаленных прикосновений его губ, сводящих с ума и ее тоже.

Приглашенные шумно разбрелись по гостиной, вскоре после того, как часы пробили полночь, и новогодняя ночь вступила в свои права. Люциус был доволен праздником, а точнее, нынешним положением вещей и отношением к его персоне высокопоставленных личностей. Какое-то время он предусмотрительно держался общества юной Героини войны и своего младшего сына, а затем присоединился к членам парламента, не подозревая, с каким нетерпением дожидался этого старший из его сыновей.

От ничего не подозревавшей тогда Гермионы не скрылись полные глубокой печали взгляды Паркинсон, которые та изредка бросала в сторону Люциуса. И ответные, немного встревоженные — с его стороны. В такие моменты он начинал заметно нервничать, что было абсолютно не характерно для такого, как казалось Гермионе, хладнокровного человека. Она перевела взгляд, зачем-то попытавшись найти…

— Эй, — Чарли дернул ее за локоть, с усмешкой разглядывая одного из «важных» гостей, и краем глаза заметил, на кого она только что бросила быстрый взгляд. Драко Малфой осушил за этот вечер далеко не первый бокал, и все это время не сводил с нее глаз.

— Интересно, на что он рассчитывает? — попытавшись отвлечься, Гермиона обратила внимание на объект, заинтересовавший Чарли, — престарелого чиновника, который весь вечер не отходил от красавицы Пэнси.

— Жалкое зрелище, — презрительно кинул мальчик, в точности так, как это сделал бы Драко, и Гермиона, поджав губы, вновь бросила на Малфоя быстрый взгляд.

Он смотрел. Как будто нарочно ее мучил. Впрочем, так оно и было. Она напряженно выдохнула и, опустив глаза, дрожащей рукой поправила волосы.

— А вон у той на шляпе что-то шевелится, — хихикнул Чарли, вновь обращая ее внимание на себя.

Гермиона растерянно улыбнулась, но, совладав с собой, тут же весело выпалила:

— У той, которая сидит, выпрямив спину, точно палку проглотила?

Чарли покатился со смеху и чуть не снес домовика Воркотуна, несшего поднос с пустыми бокалами...





Это случилось, когда гости принялись постепенно покидать особняк. Драко выбрал крайне удобный момент и, воспользовавшись отсутствием возле Гермионы назойливого мальчишки, затащил ее в расположенные неподалеку кухонные помещения, прогнав всех домовиков.

(тыкаем на фразу)

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Картинки/Арты

---

Глава 9 часть I

[Mary~Cherry]

Она больше и дольше всего сводила его с ума...

— «Ты здесь. Ты рядом. Я чувствую кожей. Вся красота мира в твоих серебряных глазах, белых волосах, в холодной грации, ледяном величии, вероломных чертах идеального лица, в явном превосходстве над всем живым и мертвым. Ты столь же прекрасен, как и опасен. На тебя можно смотреть вечно. Вечно сходить с ума, вечно томиться по тебе, вечно восхищаться тобой. Ты проживешь всю свою оставшуюся жизнь в благородном одиночестве, становясь год от года все краше и смертоноснее. Ты моя смерть... Ты мой снежный ад... Ты совершенство». — дочитала Гермиона и с сожалением поглядела на Драко. Тот был вне себя от ярости, но одновременно выглядел таким потерянным.

— Я нашел его в кабинете отца, после того, как… как увидел этих двоих… — его лицо исказила гримаса отвращения.

Гермиона избегала его взгляда. Во всем ее виде было что-то робкое, чужое, и Драко это почувствовал. Она искренне хотела поддержать его, обнять, утешить, но решение принято. Она уже расставила приоритеты, и, как бы больно ни было, менять их Гермиона не собиралась.

— Мне очень жаль, Драко, — покачала она головой, не вымолвив больше ни слова, хотя в душе ее бушевал настоящий ураган. Сказать, что она была удивлена чувствам Паркинсон, Гермиона не могла. К этому времени она начала догадываться, что постоянные разговоры Пэнси о Люциусе, ее робость перед ним и, самое главное, взгляд — вызваны отнюдь не соседской любезностью. За этим скрывалось глубокое и пугающее даже саму Пэнси чувство, которое стало теперь известно вот таким образом…

Гермиона жалела Драко — он оказался жертвой обстоятельств. Безумно любящий свою мать, он только что пережил предательство со стороны отца и — что его надломило сильнее — предательство лучшей подруги. Да, он расценивал это как предательство. Однако Гермиона не могла со всей ответственностью утверждать, что поступок Пэнси являлся таковым. Другое дело отец, скорбевший потерю любимой жены. Гермиона вспомнила Библию, обнаруженную ею в библиотеке, и в голове тотчас возник образ молящего Бога Люциуса. Она не знала, любил ли он когда-нибудь Нарциссу. Но ведь в глазах Драко это его все равно не оправдывает. Он ненавидел отца, потому что считал, что именно он виновен в смерти Нарциссы, а теперь поводов для неприязни стало намного больше. И Гермиона еще больше волновалась и переживала за Драко.

Но даже, несмотря на все это, больше она жалела Чарли, ведь с ним судьба поступила куда более жестоко…

— Чарли… — протянул вдруг Малфой, пристально, со злобой вглядываясь в ее лицо.

Легилименция, догадалась Гермиона. Боже, он опять это делает…

— Как же мне надоел этот маленький сопляк! — раздраженно выплюнул он, хлопнув по столу, о который успел опереться.

Гермиона поджала губы и строго одернула:

— Не называй его так.

Малфой возвел глаза к потолку, однако ничего не сказал в ответ. Какое-то время в комнате царило напряжение, и он, решив его сгладить, попытался притянуть к себе Гермиону, но она вдруг отпрянула от него и, сделав несколько шагов к столу, где только что стоял он сам, произнесла:

— Я так больше не могу, Драко. Не могу обманывать его. — Слова давались трудно, еще тяжелее было на душе.

— Ну так скажи ему, — холодно ответил Малфой, не отводя от нее взгляд.

Гермиона растеряно опустила глаза. Нет, она не сможет. Тысячу раз она проигрывала в голове эту сцену, и тысячу раз мальчик отворачивался от нее навсегда.

— Я не могу с ним так поступить… Я несу ответственность за него.

Драко передернуло. Возникло еще более напряженное молчание. Он переменился в лице и осекся. Отлично, ему уже не по себе от того, что она слишком долго молчит.

— Хочешь сказать…

— Я не стану ничего ему рассказывать, Малфой, — выдохнула Гермиона, почувствовав подкативший к горлу ком. Она не знала, какой будет реакция Драко, потому что не знала, что он к ней чувствует, и чувствует ли вообще. Она словно брела на ощупь.

Его уста скривил холодный смех. Гермиона внимательно следила за изменениями на его лице. Сначала это был скептицизм, но затем оно приняло более мрачный и суровый вид. Глаза как будто потемнели, а тело напряглось.

— Ты не можешь, Грейнджер, — почти угрожающе прошипел он. — Я ведь даже не ставил тебя перед выбором.

— Не ставил. Но я выбрала.

Ей казалось, что его поведение и этот угрожающий вид вполне объяснимы, ведь он с детства не привык получать отказы и возражения. Но она была не права. Дело вовсе не в воспитании, а в том, что сейчас, в этот самый момент, происходило у него в сердце. Драко и сам до этого не предполагал, как сильно она вросла в него.

И чем дальше она пятилась, тем яснее ему становилось, что он никогда не откажется от нее.

— Пойми, он мой единственный друг здесь. Он мне как сын… Я умру за него, Драко…

— Он не твой сын! — вдруг рявкнул Малфой, заставив ее вздрогнуть и замолчать. — Он сын моей матери и мой брат, а ты ему никто, — он яростно схватил ее за плечи. — Ты не нужна ему. А мне нужна! Грейнджер…

Она молчала. И в этом ее молчании было больше, чем она могла бы выразить словами. Больше, чем предполагал сам Драко. Оно, как молчание любой истинной женщины, сумело молчать так, что перекричало все голоса и докричалось до его, Малфоя, души. Вдруг оказалось поразительно ясно, что ни Люциус, ни Пэнси, ни даже Чарли не имели такого большого значения. Все с самого начало крутилось вокруг нее. С самого ее появления здесь.

Она больше и дольше всего сводила его с ума.

Он мог выносить любые удары судьбы, пока она была рядом. И теперь она, в точности, как и все остальные обитатели этого проклятого особняка, предала его. Предала ради…

«… У меня есть еще один сын… В нем есть стержень… а ты…», — вновь и вновь проносились в его голове слова Люциуса.

— Он дорог мне, — тихий шепот Гермионы нарушил затянувшееся молчание и подействовал на Драко как сигнал к действию. Лицо его исказилось ненавистью. Он вмиг отпустил ее, и ей показалось, будто он опомнился от долгого сна и вернулся в реальность, где прикасаться к грязнокровке — ниже достоинства Драко Малфоя. Да, правильно. Это лишь укрепляет ее решение.

— Этот мелкий мерзавец… — хрипло и совсем тихо вдруг заговорил он, пятясь от нее и глядя в пространство совершенно безумным взглядом. — Он во всем виноват…


(тыкаем прямо на фразу)

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Картинки/Арты

---

Глава 8 часть VIII

[Mary~Cherry]

— Я люблю тебя.

Он сразу обратил внимание на тонкий, иногда еле уловимый, но точно не свойственный спальне отца аромат, когда в обличии волка случайно приблизился к его окнам. В последнее время Драко все чаще пребывал в своей анимагической форме, словно бы сбегая от всех забот, и заставлял себя сосредотачиваться лишь на инстинктах. Других приятных ароматов, кроме запаха живых цветов, в спальне Люциуса никогда не было. До этого момента, по крайней мере… И самым настораживающим оказалось то, что запах этих духов был хорошо знаком Малфою.

Он не помнил, как перевоплотился обратно, не помнил, как добрался до самой спальни и осознанно скрипнул дверью, быть может, желая, чтобы его увидели, чтобы поняли — их уличили… В памяти отпечаталась лишь одна омерзительная картина, в которой его лучшая подруга — единственный человек, которому он безоговорочно доверял все и порой даже прислушивался к ее советам, — со слезами на глазах, одетая лишь в одну мужскую сорочку, протягивала руки к обнаженному Люциусу, со снисхождением и некоторым сожалением глядевшего на нее.

— Мистер Малфой… — жалобно, как никогда раньше, вымолвила она.

Драко казалось, что он впервые в жизни видит ее такой… такой ничтожной. Лишь на пару мгновений он допустил мысль, что отец мог заставить ее, но увидев этот взгляд, который она не могла отвести от лица Люциуса, эти ее безвольные руки… Нет! Яростное внутреннее сопротивление обожгло Малфоя вспышкой мгновенного озарения. Как она могла так поступить с ним? Драко доверял Пэнси, он думал, они заодно, а теперь эта случайность открыла ему глаза на то, как она просто размазала его.

— Спасибо, — сухо выдавил Малфой-старший. Не сводя с нее глаз, он поднял руку, провел пальцем по ее губам и обжег ладонь поцелуем.

Не в силах больше выносить подобную мерзость, Драко сорвался с места и направился прямиком в кабинет отца. Им двигали ослепляющая ярость и гнев. Он даже не знал толком, чего хотел добиться, разгромив там все подчистую.

— Не нужно… Я ведь сама… этого хотела, — прерывисто выдавила Пэнси, и Люциус что-то досадливо бросил, отвернувшись от нее, но она не расслышала.

Она лишь ощутила острое, болезненное чувство стесненности. Он использовал ее? Да, она вполне объяснимо чувствует себя использованной, но лучше так, чем быть совсем ненужной.

— Мистер Малфой, — вновь несмело прошептала Пэнси. Ну что же сказать ему? И почему так важно не молчать?

Люциус надел красивый дорогой халат, который ему очень шел, и поднял на нее глаза. В эту минуту ей показалось, что никогда в жизни она не чувствовала себя более уязвимой. Мысли в голове крутились подобно вихрю, и лишь одна навязчивая фраза в любой момент была готова сорваться с языка: «Я буду любить вас до самого своего последнего часа!» — наивно кричало ее сознание.

— Моя дорогая… — начал было Люциус извиняющимся тоном, но Пэнси перебила его, на одном дыхании выпалив:

— Я люблю тебя.

Все. Вот так просто.

Ее сердце, напряженное повисшим молчанием, отбивало невероятно быстрый ритм, отдаваясь где-то в горле.

Малфой, казалось, лишь слегка опешил от такой новости. Чуть приподняв уголок рта, он недоуменно проговорил:

— Пэнси, это…

— Я написала письмо, — она вновь перебила его, не в силах выдержать то, что предполагала услышать сейчас. — Оно в кабинете… И я знаю, это ужасно глупо, но я так люблю вас, — на последнем слове голос ее задрожал от душивших слез, и закончила она срывающимся полушепотом, робко приближаясь к нему, — влюбилась, когда была еще совсем девочкой. Как только увидела… разглядела…

— Моя дорогая, — Люциус постарался вложить в свой голос больше нежности, — ты и сейчас совсем еще девочка, — он дотронулся до ее лица, поймав большим пальцем слезинку. Малфой не мог отрицать, что признание это тронуло его сильнее, чем он хотел думать. Пэнси в отчаянии подалась вперед и коснулась его губ своими, но он уверенно отстранил ее, глядя прямо в глаза своим невыносимо тяжелым взглядом. Пальцы ее дрогнули, губы скривились, и она тут же стремительно покинула его спальню, глотая горькие слезы.

(тыкаем прямо на фразу)

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Картинки/Арты

---

Глава 8 часть VII

[Mary~Cherry]

Начало фанфика тут.

... — Лотос и агат будут защищать тебя...

Из легких словно выбили весь воздух. Драко и Гермиона тут же сели в кровати. Не было сил оторвать взгляд, не было сил пошевелиться. Он так и продолжал стоять у распахнутой двери. Гермиона с замиранием сердца ожидала дальнейших действий мальчика. Она так же, как и он, не двигалась, точно тело ее было сковано невидимыми цепями. И лишь Драко, единственный из них, обрел способность мыслить ясно, лениво поднялся с кровати, не удостоив Чарли даже взглядом, и ушел, бросив напоследок «Спасибо, Грейнджер». Просто так взял и ушел, оставив ее в этой страшной ситуации. Конечно, она понимала, почему, ведь он всегда говорил, что Чарли нужно поставить в известность; и теперь она сама загнала себя в этот тупик.

Довольно долго, как показалось Гермионе, Чарли наблюдал за ней с порога, а затем, порядком сильно ее удивив, вновь заговорил, однако с наименьшим энтузиазмом, отстраненно и совсем не глядя в глаза:

— …Ты еще не видела — я только сейчас обнаружил у Фоукса на шее… какой-то амулет. Его не было раньше. Может, взглянешь?

— К-конечно… Да, неси его сюда, — с преувеличенной готовностью отозвалась та и поднялась с кровати. Чарли наконец прошел в глубь комнаты и протянул ей небольшой черный камень в виде лотоса на короткой цепочке. При внимательном рассмотрении, диагностике, которую Гермиона применила, опираясь на кое-какие знания из прочитанных еще в школе книг, она убедилась в некоторых деталях.

— Это не амулет, а талисман, — задумчиво вымолвила она, убирая волшебную палочку в карман джинс. — Амулет защищает того, кто его носит, от влияния темной энергии, с которой может соприкоснуться его владелец, даже если эту злую энергию излучает он сам. — Гермиона вновь повертела в руке этот камень в виде лотоса.

— И что, выходит, он не способен на это?

— Способен. Но он еще и прибавляет положительную энергию — это характерно только для талисмана.

Брови Чарли удивленно приподнялись, а лицо озарила улыбка.

— Фоукс — чертовски умная птица! — воскликнул он.

— Странно все это… Где же он мог его раздобыть? — нахмурив брови, вновь задумалась Гермиона.

— Это не важно. Он принес его, потому что ты нуждалась в нем. Талисман обладает полезными для тебя свойствами. Я хочу, чтобы ты носила его…

— Чарли, — ласково улыбнувшись, покачала она головой. — Камень из черного агата… Черный агат считается мужским талисманом, — Гермиона надела его на шею мальчика. — Лотос и агат будут защищать тебя. Уверена, Фоукс не прогадал, прилетев с ним именно к твоему окну.





Покинув комнату Гермионы, Малфой направился в гостиную, прямо к камину. Он вновь хотел покинуть этот дом, скрыться от всегда осуждающего, презрительного отцовского взгляда, от назойливого мальчишки, от забот… Но на самом деле больше всего остального он хотел сейчас быть с ней, однако в ее чертовом списке Драко Малфой занимал место лишь после мелкого капризного сопляка.

На улице безутешно, словно в истерике, заливался плачем ветер, и это напомнило ему одинокие, ночные скитания по лесу, когда отец наложил заклятие. Гермиона отыскала его тогда, она беспокоилась… Малфой чуть заметно улыбнулся, позволив себе расслабиться и отпустить мысли, но сознание вновь наводнилось воспоминаниями о его сегодняшнем разговоре с отцом.

«У меня ведь теперь есть еще один сын, верно?.. А ты… ты можешь дальше путаться с грязью».

«Нет…» — Драко резко ударил кулаком о каминную полк, заставив вздрогнуть изящную расписную вазу с розами.

— Тяжелый день? — бесцветным голосом вдруг поинтересовался кто-то за его спиной.

Драко быстро обернулся.

— Пэнси? Что ты тут делаешь?

— Я была… с Люциусом. Помогала ему.

— С отцом? — внезапно на него накатила волна раздражения. — Почему не нашла меня?

— Вот именно — не нашла, — процедила она.

Драко тяжело выдохнул и несвойственным ему жестом взъерошил волосы.

— Извини, я был занят.

— С ней. Я знаю, — Пэнси обошла его, становясь возле камина. — То еще Рождество выдалось? — усмехнулась она, будто зная о том, что произошло между ним и Люциусом.

— Плевать. Все равно никогда не любил этот праздник.

— В точности как твой младший брат. — За время сегодняшней прогулки по Лондону с ним и Гермионой, Пэнси много чего разузнала и даже прониклась симпатией к этому мальчику, так напоминающего ей маленького Драко. — Тем не менее мой тебе подарок уже в твоей комнате.

Малфой устало поднял на нее глаза, и кончики его губ едва заметно тронулись.

— Спасибо.

Через некоторое время Пэнси исчезла в камине, а он так и остался стоять в гостиной в полном одиночестве.

***

31 декабря 1999 год

В канун нового года по давно сложившейся традиции в особняке Малфоев собирались высокопоставленные личности: во времена Темного Лорда только — только тесный и элитный круг приближенных Пожирателей; сейчас — лишь самые значимые люди из Министерства, хорошие отношения с которыми непременно благополучно сказываются на репутации семьи. Но никогда еще Люциусу не приходилось высылать приглашения Героям войны и тем более получать от них отказы. Несомненно, это ощутимо сыграет против него в глазах общественности, но ведь заставить их прийти он не мог. Однако, несмотря на это, отказов Люциус Малфой не получил больше ни от кого и с помощью Пэнси принялся составлять смету расходов и обсуждать меню.

Драко недоумевал над поведением своей подруги, пока однажды не случилось то, что он никак не мог — и никогда не сможет — уложить в своем понимании, что словно бы заставило его почувствовать острие холодного кинжала у себя в спине, что вновь, в очередной раз надломило его.

запись создана: 17.06.2013 в 00:44

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Картинки/Арты

---

Глава 8 часть VI

[Mary~Cherry]

Это не могло продолжаться долго. И это было известно ей еще до того, как все внутри нее стало безвозвратно тянуться к нему, подобно всему живому на земле, что тянется к свету...

Это не могло продолжаться долго. И это было известно ей еще до того, как все внутри нее стало безвозвратно тянуться к нему, подобно всему живому на земле, что тянется к свету.

Гермиона взглянула на часы и, вздохнув, отложила фолиант из библиотеки Малфой-мэнора — пора было принимать зелья.

Оковы реальности были слишком тяжелы. Драко никогда не говорил ей о том, что чувствует, и он был прав — это бы не привело ни к чему хорошему. Ведь что бы он сказал? Что эта связь ему необходима? Возможно. Гермиона чувствовала это. Но… Временно необходима. Она повторяла себе это каждый день, словно бы готовясь к чему-то, потому что она слишком устала от боли неожиданных потерь.

Наконец подошел черед последнего снадобья, но она не спешила его принимать. Наоборот, стала задумчиво рассматривать волшебную жидкость, которой оставалось уже совсем немного в небольшом прозрачном сосуде. Помнится, Мириам Страут, целительница больницы Святого Мунго, не прописывала ей это зелье… Нет, его велел принимать Драко и поначалу очень беспокоился, выполняет ли она его указ. Он сказал тогда, что и это зелье ей также рекомендовали целители, но не так давно, явившись на консультацию, она убедилась, что это была ложь. Драко скрыл от нее что-то, но ее это мало удивило. Тем не менее, она непременно должна выяснить правду или определить, можно ли ему доверять. За то время, сколько она принимала зелье, с ней не случилось ничего плохого. Да и в последнее время, находясь рядом с Драко, она чувствовала себя намного лучше и, казалось, недуги отступают. Гермиона и оглянуться не успела, как Малфой стал для нее чем-то вроде светлых точек, выступающих из мрака, как бы вырванным уголком из огромной картины, которая вся погасла и исчезла, кроме этого только уголочка. И с болью в сердце она признавала, что даже любовь к Чарли не могла заставить ее улыбаться, оставаясь наедине с собой.

Повертев зелье в руке еще немного, Гермиона вздохнула и сделала маленький глоток, как и всегда, начиная с того дня, когда оно появилось в ее жизни.

Все эти мысли вновь повлекли за собой привычное, болезненное чувство вины перед Чарли. Он, как никто другой, достоин ее безраздельной любви, а вынужден терпеть ее ложь. Гермиона чувствовала — он догадывается, но из последних сил стремится верить ее словам. Боже, как она может обманывать этого невинного ребенка?

Она знала, что рано или поздно придется горько заплатить за этот грех, и мысли вновь вернулись к тому, что это не может продолжаться долго. Как ни крути, судьба расставит шахматные фигурки в виде их покореженных жизней так, как ей будет угодно, и тогда уже Гермионе придется платить по счетам. С каждым днем она чувствовала это все ясней и отчетливей, будто приближение чего-то опасного неизбежного.

Нет. Пока не поздно, она не должна больше обманывать того, кто так любит и со всей своей наивной детской преданностью заботится о ней.

Дверь в ее спальню с грохотом ударилась о стену, и, вздрогнув, Гермиона увидела на пороге судорожно дышащего Малфоя. Аристократичные черты лица были искажены яростью и болью, а леденящий душу безумный взгляд метался по комнате — весь его вид был таким, словно его лихорадило.

— Что с тобой случилось? — воскликнула Гермиона, не осмеливаясь приблизиться.

Ее голос словно бы втянул его в реальность, заставив вынырнуть из пучины собственного гнева, и Малфой сфокусировал на ней свой взгляд.

— Что с тобой случилось… — вновь повторила она, но уже едва слышно.

Драко сглотнул, все также тяжело вдыхая и выдыхая воздух, и, закрыв дверь, приблизился к ней.

— Помоги мне, — казалось, взмолился он.

«Потому что ты моя единственная надежда, что в этом гребаном мире есть крупица чего-то светлого...»

— Гермиона... — он обнял ее, и она почувствовала рывок трансгрессии. Миг, и они очутились в лесу.

«…А я отчаянно стремлюсь к этому, как измученный жаждой путник стремится окунуть лицо в воду ручья…»

Беспокоясь, Гермиона робко дотронулась до его щеки, и в мгновение ока перед ней оказался красивый волк. Он стрелой сорвался с места, оставив Гермиону. В каком-то порыве она бросилась следом, но, разумеется, ей было не угнаться за ним.

«…Из-за тебя я бросил ему вызов. Всем своим потомкам. Но не жалею об этом, потому что ты стоишь того, Гермиона...»

Он обогнул небольшую поляну, делая круг. Запыхавшаяся Гермиона остановилась, обессилив, но продолжала внимательно и тревожно следить за светлой стремительной точкой вдалеке и совсем не чувствовала зимнего холода.

Волк возвращался обратно, и вот уже он мирно уронил голову на снег. Гермиона, не раздумывая, уселась рядом и, обхватив его туловище руками, склонилась к его теплой шерсти, сосредоточившись на том, как невероятно быстро стучало волчье сердце.

«Его сердце… Его жизнь, — пронеслось у нее в голове. — Только бы оно не останавливалось», — отчего-то подумалось ей.

Но ее чувства к нему не меняют картину под названием «реальность». Она приняла решение. И пусть Гермиона не осмелится поговорить с ним сегодня, она не изменит его.





Вернувшись в ее комнату, измотанный больше эмоционально Малфой растянулся на кровати, безмолвно уставившись в потолок, а сама Гермиона аккуратно прилегла на бок на противоположный край, протянув к нему правую руку. Ей было все ясно без слов. И все, что она могла для него сделать, она делала сейчас — просто была рядом.

— Гермиона, ты еще не видела… — тишину разрезал звонкий мальчишеский голос. Без стука Чарли радостно влетел в ее комнату и резко замер на пороге.

(кликаем прямо на цитату)

запись создана: 04.05.2013 в 22:52

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Картинки/Арты

---

Глава 8 часть V

[Mary~Cherry]

— Ты разочаровываешь меня, — холодно и недобро протянул Люциус...

— Ты разочаровываешь меня, — холодно и недобро протянул Люциус, глядя на своего сына в упор.

— Тебе не следует так уж переживать, — одновременно нагло и совершенно искренне пожал плечами тот.

— Знаешь, как испокон веков наши предки поступали с дерзкими щенками, подобными тебе? — спросил он со спокойным превосходством, внешне абсолютно скрывая свое раздражение. — Заставляли выполнять самую отвратительную работу наряду с домовиками, если повинен лишь в чем-то незначительном. Остальное же каралось при помощи Круцио, мой мальчик.

Драко сцепил руки и с напускным равнодушием вскинул брови.

— Это все, что ты хотел мне сказать?

— Для тебя, похоже, унижение — пустой лишь звук? — процедил Люциус, прищурившись и подавшись чуть вперед. Их разделял большой, резной письменный стол. — Да… Нарцисса избаловала тебя, а распутывать все это оставила меня одного.

Драко посмотрел на отца, поджав губы. Упоминание о маме болью отозвалось в сердце.

— Унижение? Разве может оно быть пустым звуком, когда падать Малфоям оказалось ниже некуда? А все из-за тебя! Это ты затащил нас в дерьмо по самые уши, — не сдержавшись, яростно зашипел он, подаваясь навстречу. Как ни странно, Люциус никак не отреагировал на его выпад, возвращая себе ясность мышления.

— Я делаю все, чтобы снять с нашей семьи клеймо преступников, Драко.

— За счет новоиспеченной миссис Малфой? Безусловно, это невосполнимые усилия, — саркастично бросил Малфой-младший.

— Это не имеет значения.

— Ну, конечно.

— Если бы ты женился, от тебя было бы куда больше проку, сын, — властно прикрикнул Люциус, осадив его пыл. Драко замер и услышал, как задрожали стекла в раме то ли от ветра, который налетал порывами с той стороны окна, то ли от всплеска магической энергии разъяренного отца. — Или эта девица окончательно помутила твой разум, — уже спокойней, но не менее угрожающе вопросил он, приподняв бровь.

Малфой молчал целую вечность, равную двум ударам сердца. Два удара — ровно столько понадобилось, прежде чем оно понеслось.

— Ты, видно, совсем спятил, полагая, что я мог связаться с грязнокровкой, — нарочито пренебрежительно выплюнул он слегка подрагивающим голосом и тут же вспомнил — отец накануне как раз наблюдал из окна картину, игравшую отнюдь не в его пользу. Все выглядело так, будто он, глупый влюбленный мальчишка, всюду ходил попятам за Грейнджер, когда как той не было до него никакого дела. Драко непроизвольно бросил взгляд на тяжелые шторы, которые всегда были занавешены в кабинете отца.

Люциус проницательно глядел на него, всем своим высокомерным и надменным видом показывая, что обманывать его смысла уже не было.

— Да, но, позволь заметить, я ничего не говорил о грязнокровке. Я лишь упомянул «девицу». Ты сам подумал о ней, — усмехнулся он, откидываясь на спинку стула.

— Это же очевидно, — упрямо зашипел Драко. — Ты подозреваешь меня еще с той свадьбы…

— Очевидно — это ваша… — Люциус скривился перед тем, как произнести, — грязная связь! С самого начала мне это было очевидно! Ты что, всерьез думал, будто вы так умело ее скрывали? — сказал он и кривовато ухмыльнулся.

Осознание обрушилось на Драко внезапно, не оставляя места сомнениям. Он действительно был в курсе с самого начало, но… тогда почему молчал? Почему позволял им все это? И тут ему стало по-настоящему страшно. Люциус — его отец — человек, который воспитывал его с самого детства, обладал всем. Он знал его личность, жизненный опыт, вкусы, предпочтения и порой даже имел власть над его сознанием. Драко казалось, что он, подобно марионетке, находится во власти его денег, крови, статуса, чертовых семейных ценностей. От этих мыслей голова пошла кругом, а в легкие с трудом поступал кислород.

— Никто ничего не знает об этом, — выдавил Малфой-младший, мрачно глядя в сторону.

— Конечно, нет, — невозмутимо отозвался Люциус. — В ином случае, — он намерено выдержал паузу, как бы подбирая нужные слова, — я бы давно принял меры.

— Ну и что ты собираешься сейчас делать? — скрывая за мнимой вальяжностью дрожь в голосе, небрежно поинтересовался Драко и бросил на него быстрый взгляд.

— Вопрос не в том, что намерен делать Я. Честно признаться, я давно перестал возлагать на тебя какие-либо надежды, — вздохнул он. — Согласись, Драко, ты всегда был слабее, чем хотел казаться на самом деле. Всегда был излишне самоуверенным, полагая, что способен обвести меня вокруг пальца. Ты постоянно гнался за теми, кто лучше преуспевал в учебе — та же Грейнджер, не так ли? — левая бровь Малфоя-старшего вновь приподнялась, и он многозначительно поглядел на сына, замечая, как тот помрачнел и побагровел от злости. — Но тебе никогда не удавалось… В тебе нет стержня, поэтому я и молчал. Дело в том, что у меня ведь теперь есть еще один сын, верно? Именно он — тот, кого я всегда хотел воспитать из тебя. Он подарит роду Малфоев достойных наследников, а ты… Ты можешь дальше путаться с грязью.

— Нет, — тихо и яростно вымолвил Драко, уставившись на отца твердым взглядом. — Она не грязь. Не смей, — не менее угрожающе зашипел он, стиснув подлокотники стула и с трудом сглотнув, пытаясь сдержать всплеск слепой ненависти. — Мне плевать, что ты об этом думаешь, потому что единственное, к чему ты всегда стремился — это деньги. Тебе было плевать на нас с матерью. И я ненавижу тебя за это. Ненавижу за то, что ты заставил ее выполнить это гребаное задание, ненавижу Чарли, потому что из-за него она, не сумев обрести покой, умерла, — лицо его исказили одновременно злоба, бесконечная ненависть, страшная мука и боль. — Вы двое посягнули на то святое, что было у меня в жизни, то, что имело хоть какую-то ценность в этом чертовом, затхлом пристанище для отбросов, коими считаю и всегда считал прихвостней сумасшедшего мага, возомнившего себя Лордом! — Драко даже не заметил, когда успел подняться на ноги и опереться руками на стол. — Ты считал меня слабым? А я просто другой, поэтому и прожигал эту жизнь, пока она вновь не обрела смысл. Ты глуп, если до сих пор не заметил, — время таких, как ты, закончилось.

— Закрой свой рот! — резкий удар по столу прервал отчаянную речь Драко. — Ты! Неблагодарный выродок! — рявкнул Люциус, тяжело и яростно дыша. — Убирайся…

— С радостью, — нагло и насмешливо бросил тот. В голове неистово продолжали звенеть слова отца, ранившие до глубины души.

«В тебе нет стержня… есть еще один сын… Именно он — тот, кого я всегда хотел воспитать из тебя…» — сцепив зубы от обиды, Малфой, не видя перед собой дороги, просто следовал куда-то вдоль стены, петлял по коридорам, быстро поднялся по лестнице, все шел и шел, чувствуя с какой скоростью колотится его сердце, пока не ворвался в чью-то комнату. Ее комнату.

(кликайте прямо на цитату)

запись создана: 10.04.2013 в 20:31

@темы: Банши, Новая глава, Коллажи/Картинки/Арты